Лев Троцкий

В конце 1920-х годов во многих странах возникли гетерогенные коммунистические группы, лидеры которых стремились установить контакты с Троцким, объявляли себя его сторонниками, подумывали об образовании своей международной организации.

Возникновение оппозиционных коммунистических групп стимулировалось изменениями в мировой экономике, которые, по мнению коммунистических деятелей, должны были привести к сокрушительным политическим последствиям. В октябре 1929 года тяжелейшим крахом на нью-йоркской бирже начался экономический кризис, который из США распространился на европейские страны, а затем на другие континенты. Капиталистический мир начал с трудом выходить из кризиса только в 1933 году.

Росла поляризация сил. Усиливалось влияние как компартий, так и правоэкстремистских организаций, которые часто без должных оснований называли на итальянский образец фашистскими, хотя наряду с чертами сходства с итальянскими фашистами они по многим параметрам сильно от них отличались. Особенно активно действовала и рвалась к власти Национал-социалистическая рабочая партия Германии во главе с Адольфом Гитлером.

Первые организации сторонников Троцкого возникли в ряде стран почти одновременно, непосредственно перед его изгнанием из СССР или сразу же после этого. Наиболее значительными среди них в Европе были группы во Франции и Германии.

Троцкий возлагал особые надежды на французских сторонников. С некоторыми деятелями этой страны он поддерживал связь, еще будучи одним из большевистских лидеров, встречался с ними на конгрессах Коминтерна, а после высылки именно с французами установил первые зарубежные контакты. Он пытался опереться на Анри Росмера, Мориса Паза, Альберта Трена, исключенных из компартии за сочувствие объединенной оппозиции, пытавшихся создать свои организации и начать издание собственных газет и журналов.[1197] После высылки Троцкого в Турцию Росмер и Паз с супругами посетили его на Принкипо. Однако вели они себя независимо, вступали в споры с гостеприимным хозяином. С Пазом Троцкий вскоре рассорился. С Росмерами вначале установилось деловое сотрудничество. Они выполняли задания Троцкого во Франции и других странах. Позже, однако, и с ними наметились разногласия, приведшие к политическому разрыву, хотя сохранились личные дружеские отношения. Это, кажется, был второй случай (первый — отношения с М. Истменом), когда политическое отдаление не привело к взаимным грубым обвинениям.

Вместе с тем уже в первые дни жизни Троцкого в особняке Иззет-паши там появился еще один француз. Звали этого молодого, 25-летнего человека Раймон Молинье. Он также приехал на Принкипо не один, а с юной женой Жанной. Молинье произвел на Троцкого прекрасное впечатление, особенно своей практичностью, оказав большую помощь его семье в устройстве на Принкипо.[1198]

Уехал Молинье с Принкипо один. Его супруга осталась на вилле Иззет-паши, чтобы помочь семье Троцкого по хозяйству, а самому Льву Давидовичу исполнением секретарских обязанностей.[1199] Произошло, однако, то, что часто бывает, когда молодые жены остаются без мужей или наоборот. Лев Седов и Жанна Молинье понравились друг другу и провели одну из ночей вместе. Через некоторое время Жанна, воспринявшая это как случайный эпизод, возвратилась в Париж. Однако вскоре вновь вместе с мужем приехала на Принкипо, и на этот раз Раймон вернулся во Францию один навсегда, а Жанна осталась жить со Львом.

С тех пор она не расставалась со Львом вплоть до его смерти. Это не был простой адюльтер, ибо обо всем произошедшем Жанна сообщила Раймону, а Лев написал в Москву Анне. Последней оставалось только примириться с судьбой. Что касается Раймона, то он воспринял переход жены к сыну Троцкого чуть ли не как честь для себя, продолжая активные усилия по созданию оппозиционной коммунистической организации во Франции. Ж. Хейженоорт вспоминал, что Троцкий был очень зол на сына из-за его связи с Жанной.[1200] Но и ему ничего не оставалось, кроме как примириться.