Лев Троцкий

Но в самом Ленинбунде, а также между Урбансом и Троцким возникли серьезные разногласия. Они касались оценки положения в СССР, статуса оппозиции и т. д. После устройства на Принкипо Троцкий приглашал Урбанса посетить его, но немецкий деятель, понимая, что такой визит, скорее всего, приведет к его капитуляции и подчинению сильной воле международного лидера, от визита уклонялся. В конечном итоге произошел разрыв. Личная корреспонденция сменилась сначала «открытыми письмами», полными полемики, а затем разоблачительными статьями в прессе. Именно в ходе дискуссий с Урбансом возник вопрос, который позже активнейшим образом дебатировался десятки лет в кругах сторонников Троцкого, — произошел ли уже советский «термидор» или только может иметь место. Если отбросить словесную шелуху, спор велся о том, осуществил ли Сталин контрреволюционный переворот или таковой только угрожает советскому строю. Вопреки сугубо критической позиции Урбанса, Троцкий придерживался твердого мнения, что государственная экономика СССР носит социалистический характер, а «термидор» представляет только потенциальную опасность.[1209]

По мере нарастания расхождений с Урбансом Троцкий стал предпринимать усилия, чтобы найти в Ленинбунде подходящего руководителя и уговорить руководство заменить Урбанса «более достойной личностью». В «разведывательную» поездку в Германию отправился летом 1929 года Альфред Росмер, в то время еще горячий сторонник Троцкого. Впечатление на Альфреда Урбане произвел неблагоприятное. 4 августа Росмер писал Троцкому, что «долгая беседа… была болезненной и неприятной», Урбане вел себя как «подлинный автократ, решая все собственной волей».[1210]

В этих условиях Троцкий обратил внимание на своего молодого австрийского сторонника Курта Ландау, который обращался к принкипскому изгнаннику со страстными письмами, предлагая помощь. По предложению Троцкого Ландау отправился в Берлин, чтобы попытаться создать новую оппозиционную коммунистическую организацию, в центре внимания которой была бы борьба против национал-социалистов.[1211]

В результате конфликт между Урбансом и Троцким достиг крайней остроты. На 23 февраля 1930 года была назначена конференция союза с целью «очищения его рядов», то есть исключения сторонников Троцкого. Уже перед этим два члена правления Ленинбунда, Антон Грилевич и Йокко, выступившие с критикой Урбанса с позиций Троцкого, были из союза исключены.

Не дожидаясь конференции, 6 февраля Троцкий написал «Открытое письмо» членам Ленинбунда.[1212] Полагая, что раскол необходим, он пытался придать ему принципиальный характер. Урбане же, по его мнению, готовя раскол, делал это «в наиболее опасной и вредной форме», выдвигая на первый план склоку. Бичуя сепаратистские взгляды Урбанса, его курс на создание второй компартии в Германии, отказ от совместной работы с интернациональной оппозицией, Троцкий видел панацею от зол в создании международной организации. Именно в этом письме впервые возникла та противоречивая позиция Троцкого, которая затем фигурировала во многих его документах 1930–1932 годов — курс на создание интернационального сообщества, объединявшего бы не партии, а движения. Сообщества, которое само было бы и организацией, и вроде бы не организацией, ибо Троцкий продолжал выступать за сохранение Коминтерна, который бы избавился от своих ошибок, за сохранение компартий, которые бы перешли на его позиции.

На конференции Ленинбунда произошел раскол. Примерно половина его членов вышла из союза и провозгласила образование Германской объединенной левой оппозиции. Сам же Ленинбунд после этого стал терять влияние и вскоре превратился в незначительную организацию, прекратившую существование после прихода нацистов к власти в 1933 году.[1213]

Объединенная оппозиция сформировалась из двух групп. Одну составляли исключенные из Ленинбунда и покинувшие его добровольно, второй была так называемая Ведцингская оппозиция. Эта группа образовалась в 1927 году в рабочем районе Берлина Веддинге под руководством Александра Мюллера и Ганса Вебера, пытавшихся установить контакт с Троцким еще в то время, когда он находился в ссылке.[1214]

Объединительной конференции части членов Ленинбунда и Ведцингской группы Троцкий придал такое значение, что делегировал туда двух своих представителей — П. Навилля и американца Макса Шахтмана, который побывал в Берлине по возвращении с Принкипо. Их миссию Троцкий считал особенно важной в связи с тем, что он не возлагал особых надежд на прочность нового объединения.

Троцкий отлично понимал, что в его распоряжении нет подготовленных, опытных, закаленных в политических боях деятелей, и пока он вынужден был полагаться на всяческие «любительские приемы», чтобы распространять информацию о положении в германской оппозиции. «…Наиболее трудная задача сейчас, — писал он, — это отбор и подготовка руководящей группы. В нынешних обстоятельствах руководство еще менее, чем когда-либо, может быть индивидуальным. Оно должно быть коллективным».[1215]