Читаем Левая рука Белого Тумана (СИ) полностью

Левая рука Белого Тумана (СИ)

Душа пострадала, тут и дураку понятно. Но что именно с ней произошло – загадка. Можно только предположить, что Сандей как-то навредила его душе, из-за чего он еще хуже перенес атаку Возвышенного. С этим определенно нужно что-то делать, но… потом.

Доковыляв, Освальд наполнил генератор совсем небольшим количеством эфира – хватит едва ли на пять минут. Больше позволить себе отдать он не мог, потому как состояние было слишком нестабильным.

Лампочки засверкали, телевизор включился, озарив синим приветственным экраном комнату. Где там был пульт? Так давно им не пользовался, что потерял, но в текущем положении лишний раз напрягаться – последнее, чем ему следует заниматься.

Нашелся пульт в ящике тумбочки и сразу же отправился в ближайшую стену. Разрывающая ярость поднималась из груди, хотелось что-то разломать. Понимая, чем это может обернуться, Освальд попытался успокоиться, но безрезультатно – руки уже схватили саму тумбу, не обращая внимание на боль.

— ЧЕРТ! ЧЕРТ! ЧЕРТ! ЧЕРТ! ЧЕРТ! — каждое слово кричалось синхронно с ударами. Ногами, руками – не важно, Освальд просто хотел что-нибудь сломать.

Кулаки разбивались в дым, а деревянная тумба страдала минимально. Но он продолжал бездумно бить чем только мог. Как-то сама собой применилась Плоть, которую он даже не обновил, и в дереве стали появляться трещины и дыры.

— ЧЕРТ! ЧЕРТ! ЧЕРТ! КАК! ЖЕ! МЕНЯ! ЭТО! ДОСТАЛО!

Освальд переключился на шкаф со всякой раритетной чушью. Сдалась она ему, если жизнь бессмысленна? Зачем он вообще собирал этот хлам?

Мог бы выбросить все это в окно, сделал бы так немедленно. Но вместо этого в стену полетела небольшая вазочка, старый пистолет, какой-то скрученный коврик. Только небольшой кривой осколок металла бережно был кинут на диван. Когда на всех полках стало пусто, Освальд принялся колошматить их самих.

Его взор налился кровью. Хотелось разрушать и убивать, но последние толики самосознания в глубине просили так не делать.

Количество прошедшего за выплескиванием гнева времени не поддавалось отсчету. Когда закончился шкаф, Освальд попросту накинулся на белую стену. Больно было и внешне, и внутренне, словно бил сам себя изнутри. В один момент выключился свет, но его это не останавливало.

Та, другая боль была слишком сильной. Заглушить её не получалось, даже подвергнув собственную сущность разрушению. Во внешней стене эфирного хранилища вновь проявлялись ноющие трещины, но его это не останавливало, а наоборот подстегивало бить сильнее и жестче.

Но постепенно импульс спадал. Ярость заканчивалась, а на её место вставала пустота. Ни гнева, ни печали, ни какой-то извращенной радости – он ничего не чувствовал. И это больше всего тревожило. Неужели он перегорел окончательно? Стал обычным безвольным роботом, что двигался по инерции? Судьба во многом хуже смерти.

Кто виноват в произошедшем? Сандей, как предатель? Наоборот, она никого не предавала, а просто выбрала и придерживалась стороны. Отрицать её хладнокровность и, как ему хотелось считать, каменное сердце, невозможно, но делали ли эти качества виновной? Определенно нет. Клока и кого бы то ни было другого обвинять также бессмысленно по причине непричастности. Оставался только он, что насовершал кучу ошибок и с самого начала поставил себя в проигрышное положение. Не стоило стрелять в того парня, не стоило так агрессивно пробиваться через барьер, не стоило… много всего помимо сегодняшнего.

Закончить ли жизнь? Никаких больше забот, мучений, лишений. Спокойствие…

Негативные мысли мгновенно вытеснили все остальное, едва он выпустил себя из хватки. Одно хорошо – вовремя заметил и загнал самобичевание куда подальше. Только это единственное, на что хватило сил. Остального Освальда поглотило сильнейшее желание спать, которое он ни испытывал со времен… никогда, наверное. Казалось, что еще чуть-чуть, и он провалится в бессознательность прямо на месте.

Сжав остатки воли в кулак, поплел к дивану в окружении деревянного мусора. Каждый шаг отдавал новой волной боли, но не получалось реагировать даже на неё. Упав лицом в мягкую кожу, он постарался наконец-то по-настоящему уснуть.

…

Дружище, тебе определенно нужно сходить на курсы управления гневом.

Да-да, заткнись.

Нет, серьезно. Ты разбил фамильную вазу, подаренную в качестве благодарности за спасение. Что ты скажешь той семье?

Они наверняка уже мертвы. Отвали.

Не-а. Что я начальнику скажу?

Попроси премию.

Хах, а ты шутник. Мне в премию разве что штраф выпишут, могу на тебя оформить.

Спасибо, обойдусь.

Верное решение. Мыслительные способности сохранены, я погляжу.

Чего тебе надо?

Лично мне – ничего, мамой клянусь.