Левая рука Белого Тумана (СИ)

Экранчик нетфона загорелся, демонстрируя всему миру непристойное зрелище на рабочем столе. Свою любовь к мокрым кискам Фокусник никак не оправдывал, называя всех недовольных жалкими завистниками, так как кисок на имплант поставить нельзя. В верхней же части экрана, прямо над большими голубыми глазами, напоминавшими глубокий космос, высветилось уведомление с кратким сообщением «Ты где? Опаздываешь на три часа» от некоего пользователя, подписанного в мессенджере Фокусника ласковыми символами любви. Ответив, что скоро будет, «только не кипишуй», он замедлился в своем шаге, со всей тщательностью наслаждаясь прекрасными видами вечернего города и с еще большей тщательностью игнорируя жужжаще-стонущую на пол-улицы технику. Замечательный все-таки город, да… красивый, свежий…

Наконец, дискредитирующее звучание остановилось. Как раз вовремя, так как совсем рядом с ним, собирающимся переходить дорогу, перед светофором остановилась милая слегка согнутая бабулька, оттого выглядевшая еще ниже. Недолго думая (он же хороший, все-таки, человек) Фокусник подхватил тяжеленые холщовые сумки, набитые, казалось, железяками с кирпичами, и помог бедной старушке перейти опасный участок, по которому то и дело любят размазываться всякие любители скоростей. Успешно сопроводив бабулю, в благодарность он получил подарок в виде пистолета монструозного калибра, подставленному ему прямо под челюсть. На освободившемся от рукавов предплечье пожилой женщины на всю улицу засветилась наколка «Адских чертей Смерти» в виде рогатого черепа Бафомета – известной армии байкеров-разбойников, кочевавших по всему ВОСТОРГу около двадцати лет назад.

— Милок, вещички-то мои полож и мож уйдешь с целой башкой.

Что же, зачастую они стреляют сразу и без разбирательств, так что его миссию можно считать успешной. Медленно опустив десятикилограммовые поклажи, он продолжал смотреть недовольной женщине в пронзительные глаза. На мгновенье смерив взглядом сумки, она резко отвела пистолет от его головы и спрятала во внутреннее убранство платья. В эту секунду Фокуснику удалось рассмотреть выведенную золотом на боку Дигла надпись: «Скажи сыр!». Да уж, в юморе бабуля точно знает толк.

— Хорошего дня и счастливого пути! Пусть внуки вас любят!

На его чистосердечное пожелание старушка лишь плюнула на и так грязный тротуар. А, едва услышала про внуков, так вообще разразилась трёхмачтовым словесным оборотом, вместившим в себя негодование по новому поколению, личную неприязнь и что-то про несостоявшееся поступление в университет. Он внимательно выслушал её и единственное, что мог, так это вместе с ней пожаловаться на молодежь – та действительно была не первого сорта качества по сравнению с прошлой.

Вернувшись к напеванию въедчивой мелодии и шлепанью не терявшими блеск туфлями по лужам, он последовал к первоначальной цели – непримечательному бару, знакомый район которого уже виднелся вдалеке. Расположенный на первом этаже чуть ли не разваливающегося «небоскреба» в всего лишь двадцатку этажей, он сильно выделялся от окружения, так как не пестрил излишком неона, ограничившись лишь одинокой зеленой надписью «Lenny’s» курсивом прямо над дверью. Окна давно уже были заколочены сплошными кусками фанеры, а тяжелая стальная дверь с нерадостным видом отталкивала случайных выпивох получше любого вышибалы. В общем, хороший пример ужасного маркетинга и неумения владельца распоряжаться своими активами. Пока буквально через дорогу «StaRobucks» собирает метровые очереди перед входом, одинокий «Lenny’s» игнорируется как школьный ботан до наступления экзаменов.

Колориту одинокому бару на сей раз добавил пускающий слюни пьяница, лежащий в собственной блевоте. Судя по отличительным признакам, он прибыл как раз из популярной наливайки напротив. Да уж, владелец рад не будет очередным замызганным стенам. Иногда ему казалось, что это все проделки конкурентов, специально спаивавших всякой дрянью нерадивых работяг, чтобы те потом не держали в себе. Но обязательно через дорогу.

Продолжая напевать впившейся в сознание мотивчик, он медленно следовал к одинокому бару в самом центре Восточной Ямы, до которого оставалось от силы метров пятьдесят.

Наконец, подойдя вплотную к литому куску металла, почему-то называющемуся дверью, Фокусник вытащил из рукава небольшой пенни, который сразу же был кинут под нос страдающему в алкогольной интоксикации. Пусть хоть порадуется с похмелья, не страдать же бедняге? И не важно, что физические деньги сейчас принимают разве что в самом глухом селе, выращивающем кваркомидоры где-то на отшибе.

Да что ж это за песня такая? Въелась похуже причитаний матушки! Он обязан добавить её в свой «Прогулочный» плейлист.

Глава 2. Заходит Штирлиц в бар...