Левая рука тьмы

Единственным средством связи с Землей, с главной планетой Лиги, Давзант, и со всеми планетами Лиги был ансибл, мгновенный передатчик энергии, установленный на борту корабля с земными колонизаторами. Как отметил Орри, никакой корабль не мог перемещаться быстрее скорости света, но здесь Фальк поправил его.

Военные корабли, построенные на принципе ансибла, могли осуществлять мгновенное перемещение в пространстве, но это были смертоносные автоматические машины, невероятно дорогие и непригодные для перевозки живых существ. Скорость света, с ее эффектом замедлять время для путешественников, была пределом скорости перемещения людей от своих родных мест и всецело зависели от ансибла в получении известий.

Колонизаторы провели на Вереле пять лет, когда им сообщили о нападении Врага, и сразу же после этого сообщения стали сбивчивыми, противоречивыми, редкими, а вскоре и вовсе прекратились. Примерно треть из числа колонизаторов решили преодолеть на корабле огромное космическое пространство, отделявшее их от Земли, чтобы участвовать в борьбе своего народа против поработителей. Остальные же остались на планете Верель. До конца жизни они так и не узнали, что стало с их родной планетой и с Лигой, которой они служили. Они так никогда и не узнали, что представляет из себя Враг и удалось ли ему одолеть Лигу, или же он был повержен в прах. Они оказались в изоляции, не имея ни корабля, ни коммуникатора — маленькая колония, окруженная любопытными и враждебными аборигенами, культура которых была на более низкой ступени развития, но по интеллекту они были равны колонизаторам. Они, а затем и их внуки ждали, но звезды, мерцавшие над их головами, молчали. Не было ни кораблей, ни каких-либо известий. Их собственный корабль, должно быть, был уничтожен, записи о существовании новой планеты утеряны. Все забыли о маленьком желто-оранжевом опале, сверкавшем среди многих мирных звезд.

Колония процветала, все больше распространяясь вглубь от берега моря, где был основан первый город, названный Альтеррией. Затем, через несколько лет, — тут Орри остановился и поправил себя, — через шестьсот лет по земному времени, колония стала переживать тяжелые времена. Резко уменьшилась рождаемость, много детей умирало.

Здесь Орри сделал передышку и оговорился, что он многого не знает, так как только начал изучать историю, и в этом ему очень помогли его отец и сам доктор Ромаррен еще до того, как они отправились в это путешествие.

— Я помню, как вы говорили мне тогда, что альтерране не понимали, что с ними происходит. Они полагали, что это последствия многих лет близкородственных браков, что фактически это было нечто вроде отбора. Повелители, которые сейчас живут здесь, как-то сказали мне, что этого не могло быть, что независимо от того, сколько времени существует на планете чужая колония, она всегда останется чуждой для этой планеты. С помощью генных манипуляций можно получить потомство от браков с коренными жителями, но это потомство будет стерильно. Не могу сказать в точности, что случилось с альтерранами — я был ребенком, когда вы и отец пытались рассказать мне об этом. Помню только, как вы говорили об отборе в направлении к жизнеспособному типу. Как бы то ни было, колонизаторы были на грани исчезновения, когда немногим оставшимся удалось вступить в союз с одной из туземных народностей, таварами. Они вместе пережили зиму, а когда пришла весна, они вдруг обнаружили, что тавары и альтерране могут воспроизводить потомство в достаточном количестве, чтобы основать гибридную расу. Повелители сказали мне, что такого не могло быть, но я-то хорошо помню, что именно так вы говорили мне об этом.

— И мы — потомки этой расы?

— Вы — потомок Альтерра Агада, который был главой колонии землян в течение всей зимы десятого года. Мы узнаем о нем еще в школе. Ваше имя, доктор Ромаррен, — Агад из Шарена. Я не могу похвастать таким происхождением, но моя прабабушка была из семьи Эсми из Кьсу. Это все альтерранские имена. Конечно, для демократического общества Земли такие различия ничего не значат, правда ведь?

Сказав это, Орри смутился, казалось, в его мозгу обозначился какой-то неясный конфликт. Фальк снова вернул его к рассказу о дальнейшей истории Вереля, полной детских домыслов и умозаключений, сделанных на основании тех обрывков, которые ему удалось запомнить.