Левая рука тьмы

– Фанатики плодятся в Оргорейне, как черви – на трупе. Так говаривал один из моих предков. Мне приятно, что вы находите воздух Кархайда более чистым и здоровым для вас. Пройдемте сюда, господин Посол. Герер уже рассказал вам, что меня похитили и так далее?.. Да. Все верно. Причем действовали по правилам, вполне благопристойно. Если бы похитители принадлежали к одной из тех группировок, которые опасаются порабощения Гоген вашей Экуменой, они вполне могли бы древние правила и нарушить; по-моему, это был кто-то из старинных кланов Кархайда: они все еще надеются с моей помощью вернуть былое могущество и власть. Однако это лишь догадки. Странно: ведь я наверняка видел их много раз совсем рядом, но вспомнить никого не могу; кто знает, может быть, те же самые люди каждый день встречаются со мной здесь? Впрочем, довольно. Все эти рассуждения так или иначе бессмысленны. Свои следы они замели прекрасно. Но в одном я абсолютно уверен: не они внушили мне, что я должен отречься от престола.

Король и Посол неторопливо шли по огромному залу, постепенно приближаясь к возвышению, где стоял трон и несколько массивных кресел. Из узких окон, больше похожих на бойницы, как и везде на этой холодной планете, падали на пол, выложенный красной плиткой, желто-красные полосы солнечного света; от этих бесконечных ярких полос, наискосок пересекающих полутемный зал, у Акста зарябило в глазах. Он посмотрел на лицо юного короля, по которому тоже пробегали полосы света, и спросил:

– Кто же тогда внушил вам это?

– Я. Сам.

– Но когда, ваше величество, и зачем?

– Когда они схватили меня, когда пытались превратить меня в орудие для осуществления собственных планов, заставить меня служить им. Послушайте, господин Акст, если бы им было нужно, чтобы я умер, они, безусловно, убили бы меня. Нет, они хотели, чтобы я остался жив, чтобы продолжал править страной, чтобы оставался королем! И, будучи королем, следовал бы их приказам, навсегда запечатленным в моем мозгу. Чтобы именно я выиграл для них сражение за власть. Я стал бы их главным оружием, послушным автоматом, который только и ждет, чтобы его включили… Единственный способ бороться с этим – вывести механизм из строя!

Акст понял его сразу: он уже имел достаточный опыт общения с кархайдцами, ведь он начинал в качестве Мобиля, так что ему хорошо была известна хитроумная манера изъясняться, принятая в этой стране: бесконечный подтекст и паутина словесных экивоков. Хотя планета Зима несколько отличалась от иных планет Вселенной как по скорости социальных перемен, так и в плане физиологических особенностей своих обитателей, все же основная, доминирующая ее нация – а ею, безусловно, оказались кархайдцы – не раз доказывала свою верность союзу с Экуменой. Отчеты Акста обсуждались на заседаниях Совета Экумены – за восемьдесят световых лет отсюда, – и вывод всегда был один: равновесие целого зависит от сбалансированности всех его частей.

Когда они уселись у камина на огромные, с прямыми массивными спинками кресла, Акст сказал:

– Но ведь им даже не потребуется нажимать на выключатель, если вы сами отречетесь от трона…

– И оставлю своего сына в качестве наследника? По своему усмотрению выбрав Регента?

– Может быть, и так, – осторожно промолвил Акст, – а может, они выберут Регента сами.

Король окаменел.

– Надеюсь, что этого не произойдет, – напряженно проговорил он.

– А кого вы сами хотели бы видеть в этой роли?

Наступило длительное молчание. Акст видел, как судорожно дергается горло Аргавена, словно он пытается вытолкнуть наружу некое имя или слово, преодолеть искусственно созданный барьер, тяжкое удушье; потом сдавленным шепотом, с трудом он все-таки выговорил:

– Герера.

Акст, несколько удивленный, кивнул. Герер уже был Регентом в течение года после смерти Эмрана – до того, как Аргавен сам взошел на престол; он знал, насколько старый Советник честен и сколь искренне предан молодому королю.

– Да, ваше величество, Герер не состоит ни в одной партии и никому, кроме вас, не служит! – сказал он.

Аргавен наклонил голову. Вид у него был измученный. Помолчав, он спросил:

– Может ли ваша наука избавить меня от последствий того, что со мной сделали, господин Акст?

– Возможно. Этим, по-моему, занимаются в специальном институте на планете Оллюль. Но даже если я сегодня же вечером пошлю за нужным специалистом, он прибудет сюда лишь через двадцать четыре года. Вы уверены, что ваше намерение отречься не было… – Но тут из боковой двери у них за спиной появился слуга и поставил возле кресла Посла маленький столик с фруктами, ломтиками хлебного яблока и огромной серебряной кружкой горячего пива. Аргавен, видно, догадался, что гость его не завтракал. Хотя пища была вегетарианская, что не очень соответствовало вкусам Акста, он тем не менее с благодарностью и аппетитом принялся за еду; а поскольку за едой о серьезных вещах говорить не принято, Аргавен задал самый общий вопрос:

– Как-то вы обмолвились, господин Акст, что, несмотря на все различия наших народов, они все же некоторым образом родственники. Что вы имели в виду? Психологию или анатомию?