Левантевски, шприц!

— Успокойся, парень, — Лиза пыталась говорить мягко, успокаивающе, но после случившегося ее лихорадило, — тогда будь на месте, я уже плыву к тебе.

— И куда я, по-твоему, могу деться? — Язвительно спросил он. — Ага, сейчас сбегаю, чаю попью … вернее, воды. Хотя нет — я ее уже столько выпил, на три жизни хватит. И!

Он взвизгнул от того, что в плечо вдруг вцепилась чья-то рука.

— Спокойно, друже, это я, — прямо в ухо ему заговорил знакомый голос, — как хорошо, что у меня полные уши воды, а то ты мог бы слуха меня лишить с такими-то вокальными данными. Давай-ка уже попробуем отыскать твердь земную.

— Я пплавать нн … нне умею, — растерянно выдавил из себя Левантевски, изо всех сил вцепившись в Лизино плечо, — мы утонем здесь! Куда плыть-то? Кругом одна темнота! А может мы уже умерли?

— Не дури, парень, — устало вздохнула Лиза и ловко ущипнула его чуть повыше локтя — Левантевски снова взвизгнул обиженным голосом, — ну вот, живой пока еще. Держись за меня и попробуй нащупать ногами дно. Где-то же оно должно переходить в берег?

Они какое-то время вяло болтались в разных направлениях, пока, наконец, фельдшер не испустил приглушенный хриплый вскрик:

— Дно! Чувствую его ногами. Куда теперь?

Лиза попыталась тоже нащупать дно, но едва не захлебнулась. Вытянув ее из воды, Левантевски испуганно спросил:

— Тебе жить надоело? Зачем ныряешь?

— Хочу определить в каком направлении это дно сейчас будет приближаться к нам, — тщательно откашлявшись пояснила Лиза, — слушай, потопай там немного, аист ты наш долгоногий — в какой стороне мельче?

Вскоре судорожно цепляясь друг за друга, они выбрались на влажную землю и бессильно рухнули в изнеможении. Земля, однако, была не только зловредно сырой, но еще и холодной, так что отдых был коротким.

— И что теперь? — Отупевшим голосом спросил фельдшер, — будем жить тут?

— Ага, если только не очень долго, — откликнулась Лиза и с трудом встала на подгибающихся ногах, — это же то самое озеро с запасной водой? Раз сюда ходят за водой, то должна быть и дверь. А если есть дверь — значит выберемся отсюда. Так что пока все идет неплохо. Давай, вставай, радость моя, солнца здесь нет — так что встань хотя бы ты. Нужно найти стену … попытайся нащупать дверь, хорошо?

Левантевски подавленно кивнул, тоже встал и медленно развел руки в стороны. Дверь обнаружилась довольно быстро, да вот незадача — она была заперта.

— Да что ж это такое! — В отчаянии застонал Левантевски. — Неужто на замке? Все, можно прекращать эти жалкие потуги — мы умрем. Мы просто умрем. Правда, нас не казнят — мы всего лишь гордо и одиноко сдохнем тут от голода.

— А ну тихо! — Прикрикнула на него Лиза и закашлялась. — Успокойся, Левантевски! Если бы мы умирали при каждой трудности, то вряд ли дожили бы до этой минуты. Дверь должна как-нибудь открываться — ясно тебе? Давай, трогай ее со всех сторон. Просто представь, что это не дверь, а девушка твоей мечты. Она не может быть слишком сложно устроена.

Однако перед мысленным взором Лизы маячила отчетливая и притом невеселая картинка: вот дверь, вот они, два невезунчика с одной стороны, а вот здо-оровенный засов поперек двери — с другой. Скрипнув зубами, она нечеловеческим усилием отогнала от себя отчаяние и с бешеной энергией продолжала бесплодные обстукивания и общупывания. Что-то странное было с этой дверью. Она будто бы просто вырастала из скалы безо всяких петель. В течение долгих минут раздавались лишь глухие постукивания и сосредоточенное сопение, прерываемые лишь тихими ругательствами. И тут Левантевски не выдержал.

— Да что ж это такое! — Взорвался он наконец, в изнеможении опускаясь на землю. — Такое ощущение, что эта клятая дверь намертво вделана в скалу безо всяких петель! Или они есть, но где-нибудь в другом мире. Ее невозможно открыть никаким способом! Лиззи, этот план провалился. Все. Конец. Ты как хочешь, а я начинаю умирать. Потому что ничего другого нам не остается.

— А мысль, — задумчиво проговорила Лиза с оттенком удивления в голосе, — дверные петли в другом мире. Молодец, парень, это верное замечание.

— Ты серьезно? — Снова забурлил фельдшер, но сник. — В другом мире, в этом мире — какая к чепыздрикам разница, если мы все равно не можем ее открыть?

— Спокойно, парень! — К Лизе уже вернулось ее привычное хладнокровие. — Петли есть и они вовсе даже не в другом мире. Они наверху. Я так думаю, ее не открывают, а поднимают. Отсюда напрашивается очевидное решение.

— Не вижу ничего очевидного, — вздохнул Левантевски.

Лиза потянулась к двери и принялась усердно скрести возле нее руками, пока не набрала две полные горсти грязи. Отшвырнув грязь в озеро, она удовлетворенно кивнула и сказала:

— Раз дверь опускают и поднимают, значит, у нее нет порога. А земля тут мягкая. Подкопаем ее и выберемся наружу. Будешь помогать или мне позвать тебя, когда все будет готово?

Левантевски коротко вздохнул. Совесть не позволяла ему сидеть, когда рядом усердно трудилась дама. Им потребовалось не так много времени, чтобы прорыть глубокий лаз под дверью, потому что земля здесь была мягкой, насквозь пропитанной влагой.