Левиафан и Либерафан. Детектор патриотизма

Вчера я был на предпоследнем спектакле «Козленок в молоке» в театре имени Рубена Симонова. 536-й спектакль. И всегда на аншлагах. Премьера состоялась в 1999-м. Поставил Эдуард Ливнев. Поскольку театр — искусство коллективное, и успех зависит не только от автора пьесы, но и от режиссера, актеров, художника, композитора и т. д., могу сказать прямо, не боясь обвинений в «самоканонизации»: да, мы создали легендарный спектакль. Во всяком случае, пока никто не смог назвать мне современную вещь, которую играли бы столько лет, столько раз и с таким успехом. Аналогов нет. Вот и вчера — зрители буквально стояли в проходах. Моих гостей едва притулили на стульях. Когда в конце мы с Ливневым вышли на поклон и сообщили о безвременной кончине «Козленка», по залу пробежал стон удивления: почему? Ведь в репертуаре театров так мало спектаклей о нашем времени, тем более — комедий. Почему закрывается столь успешный спектакль, фактически много лет кормивший весь творческий коллектив? Пришлось объяснять: в силу стечения объективных и субъективных факторов театр имени Симонова ликвидируется, точнее, переходит в федеральное подчинение, становится подразделением театра им. Вахтангова. «Ну и хорошо! — воскликнул кто-то. — Будут играть „Козла“ (так любовно звали свой спектакль сами актеры) на большой сцене. Это же логично!» Увы, в театре логика еще более редкий гость, чем в российском либерализме. А выдающийся литовский режиссер Римас Туминас, возглавляющий не первый год наш знаменитый академический театр, не допустил на вверенную ему сцену еще ни одной современной русской пьесы. Возможно, это его личный вклад в антироссийские санкции Евросоюза, куда входит Литва. Не знаю. Таким образом, вероятность сохранения «Козленка» на той самой сцене, где он явился на свет, маловероятна. Но я за судьбу инсценировки спокоен. Не так много у нас в Отечестве аншлаговых комедий-долгожительниц. Режиссеры, не пораженные «золотомасочной» плесенью, за такими пьесами гоняются. Мне уже поступают предложения. Кстати, у Симонова «Козленка» играли в версии, созданной совместными усилиями автора, драматурга Е. Исаевой и режиссера Э. Ливнева. Но в этом году я написал новую инсценировку, в которой учел опыт многолетней сценической жизни «Козла». В последний раз спектакль сыграют 28-го декабря. Никого не приглашаю, так как все билеты давно проданы.

А вот еще случай…

Белорусское начальство пригласило меня на книжную ярмарку в Минск как раз в ту пору, когда «нормандская четверка» — Путин, Меркель, Олланд и Порошенко — затворилась в столице Белоруссии для переговоров о замирении Новороссии.

Утром, с поезда, я отправился с коллегами в выставочный павильон, к стенду России. Так и есть, как обычно: ни одной моей книги на стеллажах не оказалось, хотя современная наша литература была представлена подробно. Тут тебе и молодежь, еще не знающая, что двести страниц с разными словами — это еще не роман. Тут тебе, конечно, и ПИПы. Напомню, термин «персонифицированный издательский проект» (ПИП) я предложил лет десять назад, чтобы как-то отделить реально существующих писателей от имен и фотопортретов, красующихся на обложках книг, которые без устали и по дешевке строчат бригады литературных «вьетнамцев». За минувшие годы ПИПов стало еще больше, они из развлекательных жанров просочились в лауреатскую прозу и даже влились в общественную жизнь, поучая нас из телевизора. Вот уж позабавятся будущие литературоведы…

Но я отклонился. Итак, отсутствие моих книг меня не удивило. Так бывает почти на всех ярмарках, кто бы ни организовывал стенд, ибо музыку всегда заказывает Роспечать, а для Роспечати я давно стал подобен арабу у Стены плача. И кто бы тендер ни выиграл, все равно на стендах собирается этакий либеральный автомат Калашникова. Писателей русского направления, с «патриотической щекотливостью» (выражение Пушкина) вы там почти не найдете, ибо доминирует круг «Большой книги», страшно узкий, далекий от народа, да и от литературы, за редким исключением.

Этой зимой в Минске воплотить грезы Роспечати о РФ-литературе доверили Книжному союзу, организации важной, достойной, с которой меня связывают дружеские отношения. Но все равно на стенде не нашлось ни одной из пяти моих книг, вышедших за минувший год, между прочим, в АСТ, а не в издательстве «Талдомский рабочий». Почему так получается? А потому что главроспечатник г-н Григорьев давно воспринимает меня как невыводимое пятно на пасхальных брюках российской словесности, но вывести все-таки пытается. В частности, делает он это с помощью недопущения моих книг на стенды. Должен сознаться, я плачу ему тем же, считая одной из песьих мух (см. Египетские казни), напущенных на русскую литературу. О чем пишу часто, в том числе и сейчас.