Левиафан. Темный восход (СИ)

Одновременно Карн ощутил, как по его физическому телу заструилась холодная темная энергия. Он уже кое-что практиковал вместе с Тотом, поэтому без труда определил источник чужеродной силы. Это бог войны не терял времени даром – два темных потока выплеснулись из его рук на трапецию Карна, заструились по дельтам, стекли вниз по плечам. Достигнув предплечий, они преобразились в тонкие упругие нити, которые быстрыми стежками начали сшивать воедино руки Карна и оружие Ахилла. Никакой боли, лишь легкое покалывание в районе левого предплечья и правого запястья.

– Возвращайся, – вновь громыхнул издалека голос Эрры. Карн нехотя извлек меч из развороченной грудной клетки очередного противника и с протяжным вздохом покинул поле боя, уходя обратно в черный вакуум Пустотного пояса, и уже оттуда – в свое физическое тело. Стандартная последовательность. Тот говорил, что покидая направленную медитацию, всегда нужно иметь какой-то буфер, иначе сознание может не успеть перестроиться. А так и до шизофрении недалеко.

Карн медленно открыл глаза. Ему казалось, что битва за гранью времен длилась часы, недели, годы, но в действительности процесс занял всего пару минут. Он встал со шкуры и посмотрел на Эрру, протягивая ему щит и меч Ахилла.

– Насколько я понял, мне они больше не нужны? – уточнил парень. Эрра связал его с артефактным оружием, чтобы он мог использовать его в Лимбе. И дураку ясно, что теперь в таскании с собой реального объекта нет никакой необходимости. Если, конечно, ты не решил использовать его здесь, в Ра. Но, согласитесь, даже с самым крутым на свете мечом будет трудновато противостоять автомату Калашникова.

– Верно, – Эрра бережно принял меч и щит Ахилла, и вернул оружие на его законное место. Карн почувствовал, будто от него оторвали кусочек, может ладонь или даже палец, и все равно было больно и тяжело. И это двухминутный ритуал. Как же тогда связаны боги со своим оружием? Наверное, они в прямом смысле – единое целое.

Они вернулись в главный зал, где их уже ждали Тот, Рокеронтис и Вик, а в дальнем углу переминалась с ноги на ногу Нисса. Карн улыбнулся дриаде, и она отзеркалила улыбку, но как-то грустно, тревожно.

– Пополнение прибыло! – оповестил присутствующих Песочный человек. – Как оно, мужик? – это уже лично Карну. – Старый шельмец втюхал тебе волыну Ахилеса?

– Ага, – кивнул Карн. – А с этим какие-то проблемы?

– Да ну, что ты! Батя знает, что делает, – Рокеронтис, как обычно, пребывал в веселом, беззаботном и слегка ебанутом расположении духа. – Просто мне казалось, что тебе нужно нечто иное.

– Рок, у нас нет времени, ты ведь знаешь, – укоризненно посмотрел на него Эрра.

– Согласен, согласен, – закивал Рокеронтис. – Так проще и быстрее. Ну да ладно! На самом деле меня все это несказанно воодушевляет! Особенно тот факт, что с нами Джихути! Решил таки выползти из митреума и показаться честному миру! Тряхнуть, так сказать, стариной! Хах! Главное, чтобы…

– Шутку про песок оставь при себе, – грозно посмотрел на него Тот. – Тем более, что это у тебя скорее посыплется.

– Опускаешь, прям не щадишь! – весело хмыкнул Рокеронтис.

– Ладно, заткнись уже, – Эрра покачал головой. – Нам пора. Все готовы?

Каждый поочередно кивнул. Карн уже давно понял: несмотря на то, что мозгом митреума был Тот, во время полевых операций лидерство всегда брал Эрра. Оно и понятно, бог мудрости обладает выдающимся багажом знаний, но он скорее теоретик. А вот Эрра прошел сотни, если не тысячи войн, и его опыт в этом деле – беспрецедентный.

Вик повел их вглубь митреума, но Карн на минуту задержался у фонтана. Дриада подбежала к нему, бросилась на шею, крепко-крепко обняла, потом также быстро отстранилась. А затем их губы слились в мимолетном поцелуе, который на короткое мгновение стер из памяти Карна абсолютно все, кроме ясных изумрудных глаз в оранжевую крапинку, медных локонов, струящихся невесомым водопадом, кошачьей грации в обворожительных изгибах упругого сильного тела…

Он хотел что-то сказать ей, но она приложила холодный пальчик к его губам и легонько мотнула головой.

– Просто возвращайся, – прошептала она и шмыгнула в ближайший коридор, растворившись в нем призрачной тенью. Карн не успел ничего ответить, но на его губах все еще оставался влажный вкус ее губ. И он был счастлив.

Жаль, но у счастья есть одна дурная черта: оно затуманивает рассудок, не дает видеть вещи такими, какие они есть на самом деле. Опьяненный бесконечностью своих чувств, Карн не заметил боли, что скрывалась в самой глубине глаз Ниссы. Он не увидел, что девушка знала больше, чем могла или хотела сказать.

У всех дриад есть пророческий дар, но Нисса, не пройдя инициацию, плохо трактовала свои видения, которые, к тому же, были редки. Она сомневалась во многом, но точно знала, что они больше не встретятся. Поэтому не хотела, чтобы он говорил, ведь его голос мог заставить ее разрыдаться и все ему рассказать.