Левиафан

— Вот пять альтернативных историй, — сказал Груад, озорно прищурив старые мудрые глаза. — Каждый из вас будет отвечать за распространение свидетельств, позволяющих считать одну из этих историй совершенно достоверной. By Топод, ты займёшься историей Каркозы. Эвоэ, на тебе будет континент My. — Он вручил каждому по увесистому конверту. — Гао Дводин, ты займёшься этой очаровательной змеиной историей: я хочу, чтобы различные её варианты встречались по всей Африке и Азии. — Он вручил ещё один конверт. — Уника, ты получаешь историю Урантии, но она должна быть обнародована лишь к самому концу Игры. — Он взял пятый конверт и снова улыбнулся. — Каджеси, любовь моя, ты будешь распространять историю Атлантиды, но с некоторыми изменениями, которые выставят нас самыми отъявленными негодяями в земной истории. А теперь я объясню вам смысл всего этого…

Это было в 1974 году. Джо Малик сидел в своём кабинете. На него со стены угрюмо взирали четыре члена «Американской Медицинской Ассоциации». День обещал быть долгим и на фоне событий прошедшей ночи не сулил ничего интересного. В коробке для входящей почты лежала толстенная рукопись в конверте из обёрточной бумаги; Джо обратил внимание, что марки были отклеены. Несомненно, работа Пат Уэлш: её младший брат увлекался филателией. Джо улыбнулся, вспоминая, как когда-то сам, будучи подростком, вёл дневник. На случай, если родители обнаружат его откровения, он называл мастурбацию коллекционированием марок: «Сегодня собрал пять марок — установил новый рекорд», «После пяти дней без марок нашёл многоцветную красавицу. Грандиозно, но переговоры шли мучительно». Наверняка сегодняшние подростки, если они вообще ведут дневники (возможно, они пользуются кассетными магнитофонами), говорят о мастурбации вполне открыто или же считают её обычным делом, о котором не стоит и упоминать. Католический подросток, которым был Джо в 1946 году, сейчас казался ему не более далёким, чем обманувшийся в своих надеждах либерал, каким он был в 1968 году. И всё же Джо чувствовал, что весь его нынешний жизненный опыт мало что значит. Такие люди, как Пат и Питер, по-прежнему относятся к нему как к одному и тому же человеку, и он по-прежнему выполняет всё ту же работу всё теми же методами.

Джо вынул тяжёлую рукопись из конверта и потряс им над столом. Конверта для ответа не прилагалось. Что ж, работая в таком журнале, как «Конфронтэйшн», авторы которого в основном радикалы и всякие чудаки, готовые писать за бесплатно, не стоит и рассчитывать на конверты с обратным адресом и наклеенными марками. Зато к рукописи прилагалось сопроводительное письмо: