Левша на обе ноги (сборник)

Вероятно, мне было суждено в тот вечер встретить какого-нибудь провинциала. Бывают весной такие дни, когда провинция подкрадывается ко мне и хватает за горло. Вот и тогда был точно такой день. Утром я встала, выглянула в окно, в лицо мне повеял ветерок и начал нашептывать о курах и свиньях. А когда я вышла на Пятую авеню, там повсюду были цветы. В Центральном парке зеленела травка, распускались листочки и в воздухе что-то такое витало – нет, послушайте, если бы здоровенный полицейский не приглядывал за порядком, я бы бросилась на землю и начала откусывать дерн прямо кусками.

А когда я добралась до «Гейзенхаймера», оркестр играл «Мичиган».

Да уж, выход Чарли подготовили, как для звезды бродвейского шоу. Зрители ждут, просим на сцену!

Что делать, нет на свете полного счастья. Я и забыла, что провинциал, приехавший погостить на недельку, столичнее самого столичного жителя. Мы с Чарли мыслили в совершенно разных плоскостях. Я была в таком настроении, что хотелось поговорить о видах на урожай, а ему – о хористках. Никакого единения душ.

Он сказал:

– Вот это жизнь!

Такие обязательно это говорят, хоть раньше, хоть позже.

– Вы, наверное, часто сюда приходите? – спросил он.

– Довольно часто.

Я не сказала ему, что прихожу сюда каждый вечер, потому что это моя работа. Платные партнерши по танцам у «Гейзенхаймера» не должны афишировать свою профессию, а то начальство опасается, как бы у посетителей не возникло ненужных мыслей, когда ты вечером выиграешь Серебряный кубок в конкурсе «Очарование». О, этот кубок, это такая штука… Я выигрываю его по понедельникам, средам и пятницам, а по вторникам, четвергам и субботам он достается Мейбл Фрэнсис. Конечно, конкурс честный, без всякого подвоха. Кубок получает достойнейшая. Кто угодно может выиграть – только почему-то не выигрывают. Выигрываем мы с Мейбл. Это совпадение ужасно нервирует начальство, и потому они не хотят, чтобы люди знали, что мы здесь работаем. Предпочитают, чтобы мы краснели незаметно.

– Шикарное заведение, – сказал мистер Феррис. – И вообще, Нью-Йорк – шикарное место. Я хотел бы здесь жить.

– А уж мы-то как были бы рады… Отчего же не переезжаете?

– Город что надо! Но ведь папаша умер, аптека теперь на мне, вы же понимаете.

Он так говорил, как будто я обязана была прочитать об этом в газетах.

– Главное, неплохо идет! У меня и идеи, и деловая хватка. Слушайте, а я с прошлого раза женился.

Я сказала:

– Да что вы говорите? Почему же тогда вы танцуете на Бродвее, словно беззаботный холостяк? А жена пока что дома, в медвежьем углу, напевает: «Где гуляет нынче мой красавчик»…

– Не в Медвежьем углу – Эшли, штат Мэн. Я там живу. А жена у меня из Родни… Простите! Кажется, я вам на ногу наступил.

– Это я виновата. Сбилась с такта. И не стыдно вам – оставили жену в одиночестве, сами развлекаетесь в Нью-Йорке… А совесть?

– Так я не оставлял! Она тоже здесь.

– В Нью-Йорке?

– Здесь, в ресторане. Вон она, там, наверху.

Я подняла глаза к галерее. Оттуда на меня с затаенной печалью смотрела молодая женщина. Я еще раньше, когда мы танцевали, обратила на нее внимание, подумала даже, что там случилось. А оказывается, вот что.

– Почему вы с ней не танцуете? – спросила я. – Пусть бы и она повеселилась.

– Да ей весело.

– Как-то непохоже. По-моему, ей тоже хочется сюда, подвигаться под музыку.

– Она почти и не танцует.

– Разве у вас в Эшли не бывает танцев?

– Дома – не то. Для Эшли она танцует неплохо, так ведь здесь не Эшли.

– Понимаю. Ну, вы-то, конечно, совсем другое дело?

Он горделиво усмехнулся:

– Я уже не первый раз в Нью-Йорке.

Вот так бы и загрызла этого олуха деревенского! Он меня просто взбесил. Надо же, стыдится танцевать со своей женой при людях, считает – она недостаточно для него хороша. Усадил ее в креслице, сунул в руки лимонад и велел сидеть смирно, а сам отправился развлекаться. Знал бы кто, что я тогда о нем думала – и под арест могли бы отдать.

Оркестр заиграл другую мелодию.

– Вот это жизнь! – сказал мистер Феррис. – Давайте еще разок!

Я сказала:

– Пускай другие потанцуют. Я устала. Давайте, я вас познакомлю с подругами.

Я подвела его к столику, где сидели знакомые девушки.

– Познакомьтесь, это мистер Феррис. Он вас научит самому модному танцу. Называется «па по ногам партнерши».

Можно было держать пари, что ответит щеголь Чарли, гордость славного города Эшли. Догадываетесь, что он сказал?

– Вот это жизнь!

И я ушла от них на галерею.

Его жена сидела, облокотившись на красный плюшевый поручень, и смотрела на танцующих. Только-только началась очередная песня. Муженек отплясывал с одной из девиц. Миссис Феррис не нужно было никому доказывать, что она из деревни – это и так было видно. Хрупкая, немножко старомодная, в сером платье с воротничком и манжетами из белого муслина, с простой прической и в черной шляпке.

Я потопталась возле нее. Не очень-то я умею смущаться; обычно я довольно бойкая, но тут почему-то растерялась.

Наконец я собралась с духом и подошла к соседнему креслу.

– Я сяду здесь, если не возражаете?