Левые психопаты. От якобинцев до движения «Оккупай» (ЛП)

«Эвелинг сказал Элеоноре, что брак с другой женщиной, о котором она услышала, был насильственно навязан ему. Не было другого выхода, кроме как если бы им обоим пришлось вместе совершить самоубийство. Как Эвелинг убедил Элеонору согласиться с этой безумной идеей, никто так никогда и не смог понять. У нее было прекрасное здоровье, и, как доказало вскрытие, ее тело со всеми его органами было настолько здоровым, что она, возможно, вполне могла бы дожить до девяноста или ста лет. Не только так, но и в самое последнее время, когда я говорил с нею, прежде чем я увидел ее труп, на первый взгляд спящий и совершенно непохожий на мертвое тело, лежащий на ее кровати, она с энтузиазмом говорила о ближайшем времени, в котором она надеялась стать более полезной для движения, чем она была когда-либо прежде. Она, должно быть, была порабощена каким-то странным гипнотическим влиянием. Как бы то ни было, конец таким трагическим способом был совершенно ненужным.

Эвелинг, можно добавить, в это время научился писать в точности так же как его жена, поэтому даже для того, кто знал их почерк, было чрезвычайно трудно отличить написанное им от написанного Элеонорой. Лично я не смог различить их почерка. Кто фактически написал заказ на яд, поэтому никто теперь не может сказать. Эвелинг всегда заявлял, что он этого не делал. Но не может быть сомнений в том, что сам Эвелинг принес аптекарю заказ на синильную кислоту и хлороформ, который, как думала бедная Элеонора, она и он должны были принять оба. Во всяком случае, яд был куплен. Элеонора проглотила свою смертельную дозу и немедленно умерла. А Эвелинг не прикоснулся к яду. Он немедленно умчался к поезду, пошел прямо в офис Социал-демократической Федерации в Болт-Корт на Флит-Стрит, и привлек внимание Секретаря Ли к точному времени его визита.

Похороны, на которых было много людей, дали Эвелингу возможность продемонстрировать много наигранного горя и реальной грубости, к которой все чувствовали отвращение; и никто не был более зол на него — ведь обстоятельства самоубийства Элеоноры стали теперь общеизвестны — чем иностранные социалисты, которые считали его человеком самых высоких моральных качеств.

… Эвелинг унаследовал то, что осталось от наследства Энгельса, и в течение приблизительно одного месяца, после того как он зажил со своей новой женой, он тоже был мертв».