Левый берег Стикса

Уничтожение под заказ было делом несильно сложным. Имея под рукой государственную машину, нужно было только четко понимать, насколько мощную ее часть надо задействовать. Тут прокалываться было опасно. Недооценка сил противника была чревата ответным ударом, а пропускать удар Григорий Иванович считал унижением, свидетельством некомпетентности. Вцепишься не в того, в кого надо, а потом костей не соберешь. Бывали, знаете ли, прецеденты. Кто ж знал, что за мелким «коммерсом» с уголовными повадками, которого Кондратюк «мочил» в 94-том (по хорошо оплаченной просьбе одного из городских столпов общества, освобождавшего бизнес-пространство для своего зятя), окажется член Верховного Суда, который приходился тому самому «коммерсу» родным дядей по материнской линии?

Тогда Кондратюк глубоко раскаялся в том, что до того, как его «орлы» разгромили офис племянничка, а ему самому сломали три ребра и нос за «сопротивление при аресте», не навел подробные справки. И на коврах вельможных пришлось отстоять не один час, и деньги вернуть, и … Да, что вспоминать! За всю трудовую биографию таких случаев было всего четыре, и каждый из них оставил в душе Григория Ивановича глубокий шрам. Но дал ему необходимый опыт. Картина связей и знакомств будущего подследственного должна быть полной — чтоб ни один дядя не проскочил. Табель о рангах — это вам не хухры-мухры. Заказчик должен быть всегда выше, чем возможная крыша жертвы — а там пусть разбираются между собой. Видимость законности — именно не закон, а видимость — должна соблюдаться неукоснительно. Если надо кого помять, для этого есть силовая поддержка в виде «пернатых», с минимумом мозгов и чесоткой на конечностях. А уж вечером, в кабинете, аккуратненько дожмем. Или в камере «допрессуем».

Соблюдение этих несложных правил безопасности было основой долгой и счастливой жизни в таком рискованном бизнесе. Были, конечно, исключения. Когда приказ приходил с самого верха. Но и тут, существовала метода,от которой отклоняться не стоило. На все про все, чтобы из всей массы задержанных по делу «СВ банка» выделить хотя бы десяток будущих фигурантов, времени у Кондратюка было всего ничего — семьдесят два часа. А если по уму — то меньше.

Время начала операции было определено сверху и согласованно и с СБУ, и налоговой. Будь он единоличным исполнителем, то провел бы операцию в пятницу. Тогда суббота и воскресенье, когда есть возможность поработать с задержанными без адвокатов и прочих формальностей, отрицая сам факт их присутствия в управлении, дали бы ему необходимый зазор во времени. Сейчас же, нужно было из всего человеческого материала выделить слабых, или потенциально слабых, недовольных, запаниковавших и просто говорливых. Остальных пока — на хер с пляжа. Отработаем потом. А вот с теми, кто мог расколоться сегодня — надо было работать сейчас, пока они «на измене». Пока судорожно перебирают в уме причины, почему они здесь, пока только выстраивают линию поведения, пока мочевой пузырь переполняется за считанные минуты, от страха и неизвестности. Для этого Григорий Иванович дефилировал по кабинетам, грозно сверкал глазами от дверей, прислушиваясь к допросам, изредка грозно «взрыкивал», аки лев, добавляя страха, но ни на минуту не переставал просчитывать тех, с кем надо работать дальше. Он, все-таки, был крепким профессионалом, и по косвенным признакам — по испарине на лбу, по дрожащей интонации, по нарочитой небрежности, мог определить «поплывет» ли клиент по нажимом, либо закроется, как улитка.

Был, правда, один момент, который настораживал чрезвычайно, и Григорий Иванович, не будучи набожным, был готов помолиться, чтобы в широко раскинутую сеть покане угодил Андрей Тоцкий. Больно уж он был осведомлен и языкат. И, что вполне возможно, мог не постесняться вывалить на стол такое, что мало не покажется. Чуть позже, когда уже будут получены показания его сотрудников и подчиненных, которые можно оперативно закрепить,когда материала на него будет более чем достаточно, чтобы убедить его держать язык за зубами.

Кондратюк не хотел признаваться даже себе: Тоцкого он побаивался. Не как человека — чего там бояться? Плюнуть и растереть. Не как одну из фигур в крупной, системной структуре — раз есть приказ порвать, как Тузик тряпку — значит не такие уж крупные и могучие. Или — все уже в прошлом. Но, вот знал Тоцкий много. Именно Григорий Иванович и начальник «банковского» отдела Анатолий Зуйко, обеспечивали «крышу» конторам господина Тоцкого. У него в кабинете и, иногда в кабинете одной из его «имиджевых» контор, получались толстые конверты с «кэшем». Благообразно получались. Не в торжественной обстановке, но кто его маму знает, не писалось ли что-то, не снималось ли? Клялся, жиденок, божился, а что там, в действительности — теперь и не угадаешь.