Левый берег Стикса

Когда стране нужны деньги, страна точно знает, где и как их найти. Особенно интересно то, что в этот самый момент, по шумок, свой кусочек от реквизируемого, стараются урвать все, кто имеет отношение к процессу. Тех, кого «обложили» власти и силовики, рвут на части со всем старанием, не задаваясь вопросом, что нужнее — говядина или молоко? И даже, если попавший «на мушку» бизнесмен, во имя спасения своей структуры, склонял выю и обещал доиться, как корова-медалистка, по первому требованию, его старались пустить «на мясо», так как кушать хотелось именно сегодня. А до завтра надо еще дожить…

В такой ситуации выживают — хитрейший и сильнейший. Не без потерь, конечно. Куда без этого? Но, когда стоит задача выжить, потери не огорчают — это необходимое условие для выживания. Но, к сожалению, недостаточное. Так сказать, разумный компромисс.

В такие периоды текущая ситуация ставила перед отцами-учредителями и перед Красновым очень любопытные вопросы. Например, кому давать деньги на избирательную компанию? Тем, кто уже у власти или новой команде? Вопрос дать или не дать — не обсуждался. Только лишь — сколько и кому. Финансовые интересы, в данном, конкретном, случае, были второстепенными. А вот вопросы политические… Вопросы политические требовали очень осторожного подхода. Ошибка могла стоить дорогого. Это не бабушку на остановке подтолкнуть. Такие обиды не прощаются. А если и прощаются, то за принципиально другие деньги.

Для пущей убедительности, просьбы о поддержке сопровождаются ненавязчивым силовым воздействием, этаким, почти дружеским, похлопыванием по спине. Чтобы внимание не рассеивалось.

От этого «похлопывания» банк лихорадило, Тоцкий, в режиме аврала, «обнулял» попадавшие под требования об аресте, счета и развозил «благодарности» и «отпускные» (так называли деньги, за которые отпускали задержанных силовиками «обнальщиков») в умопомрачительных количествах. Количество работающих в структурах банка проверяющих, подсчету просто не поддавалось. Создавалось впечатление, что их задачей было не только «накопать» что-нибудь для штрафа и санкций, а, прежде всего, максимально усложнить функционирование аппарата.

Костя и Артур жили в режиме постоянного совещания — между собой, с сотрудниками, с учредителями, с Нацбанком и пытались, не просто удержать корабль на плаву, а еще и следовать заданным курсом.

Интересы бизнеса, от трейдерских — экспортно-импортных операций, ощутимо сместились в сторону производства и сырьевых схем связанных с ним. Борьба между бизнес-командами развернулась за управление и владение природными монополиями, крупными предприятиями металлургии, горного комплекса и добывающей промышленности.

Для того, чтобы получить право покупки акций или возможность управления государственными пакетами, интересующих отцов-учредителей предприятий, одних денег было мало. Нахождение в «обойме» регулировалось политическими резонами в гораздо большей степени, чем денежными взаимоотношениями. Из небытия всплывали никому неизвестные фирмы, за которыми, естественно, стояли вполне известные политические или финансовые фигуры. Случалось, что «право первой ночи» власть имущие даровали и новичкам, еще нигде не засветившимся, но, можно было биться об заклад, что на заднем плане у новичка, всегда находился кто-то влиятельный и мощный — родственник, покровитель или партнер, который в таких делах новичком не был.

Часть интересов компаний-акционеров «СВ Банка» сосредоточилась на переработке нефти, а далее, что вполне естественно, потянулись и сети заправок (которые в условиях совсем недавнего бензинового кризиса были темой, мягко говоря, популярной), и аренда нефтебаз, и свой парк бензовозов.

Из темных глубин кипящего котла больной экономики, всплыл электроэнергетический бизнес, во всей своей бартерной красе. И этот рынок, по доходности и объему, мог соревноваться даже со сверхприбыльным нефтяным бизнесом, а по разнообразию схем и их вычурности — стал просто видом искусства.

Коммерция стремительно вырастала из коротких штанишек, так, что эти самые «штанишки» лопались по швам. Бывшие торговцы пляжными тапочками становились владельцами шахт. Бывшие импортеры дешевой китайской радиотехники — крупнейшими экспортерами металлопродукции. Бывшие продавцы разбавленного бензина — от ржавых канистр у бензовоза на обочине, переходили на современные заправки. Правда, бензин, надо сказать, все равно, «бодяжили» нещадно.

Банк, в этих условиях, переставал быть инструментарием. Он превращался в грозное оружие, в средство выживания, в механизм захвата собственности. Необходимо было стремительно перестраиваться, согласно веяниям времени, менять механизмы и схемы, создавать мощную сеть филиалов и отделений, выходить, теперь уже официально, за рубежи страны. Очевидной становилась будущая борьба за банки — каждая промышленно-финансовая группа, по определению, должна была иметь свой банк и весь сопутствующий механизм, состоящий из множества «белых» оффшоров разных юрисдикций, удаленных банковских юнитов по всему миру и десятков фирм и фирмочек в разных странах.