Левый берег Стикса

— Значит, те, кому надо — тоже знают. Я, например, слышал о том, что кругленькую сумму получило одно издание, которое позволяет себе высказывания в адрес президента. И социалистам кое-что перепало.

— Мы платили за лоббирование вполне определенных вопросов.

— Да, в общем, все равно, за что вы платили. Главное, что платили не туда. Ты что, не знаешь, кому надо платить, что бы безо всякого лобби и прочей ерунды получать то, что надо?

Тоцкий молчал.

— Знаешь ведь? — переспросил МММ. — Так что вы в игры играете? Вам демократии захотелось? Ванечке Кононенко — в большую политику захотелось. Ну, тут диагноз ясен — мания величия! Ему деньги уже так карманы жмут, что мозг наружу выдавливает. А вам что? Вам, какая разница, кому долю платить, господа коммерсанты? Не понятно, кто выиграет через два года? Так я могу рассказать. Ты только попроси. Или сам не знаешь? Если бы он за вас не вступился тогда, не было бы ни вас, ни банка. Могучие и сильные. Да вы — просто большая сладкая булка. С изюмом.

— Политику банка в этом отношении решаем не мы с Костей.

— Да, уж понятно, что не вы. Только отвечать всем скопом придется.

— Да за что отвечать, скажите ради Бога, Михал Михалыч! — не выдержал Тоцкий.

— Отвечают в этой стране, Андрюша, за то, что кому-то хочется кушать. Наплевать, собственно говоря, на то, что вы нарушаете закон. Кто его не нарушает? Просто вы создали структуру, которая при делении даст возможность обогатиться многим. Все хотят дружить против вас. И для того, чтобы разорвать вас на части, нужно всего лишь нашептать на ушко нескольким людям. А дальше — по накатанной.

— Тогда, в чем виноваты мы? Так или иначе — у нас есть, что отобрать. Какая разница?

МММ на секунду задумался, посмотрел на Тоцкого и покачал головой.

— Может быть ты и прав. А, может быть, если бы вы вовремя кланялись и, когда необходимо, успевали лизнуть, так и не было бы ничего. Без разрешения Самого вас бы не тронули. А так — вложили в уши все, что надо, подготовились и ждут, пока Папа сделает вид, что ничего не видит и не слышит. Давай прикинем, сколько можно срубить на нужды команды, если вас разорвать? Ты можешь молчать, я сам посчитаю.

— Если нас разорвать, Михал Михайлович, то это меньше, чем дает система.

— Систему никто сохранять не будет, Андрей, — спокойно сказал МММ, — не для того очередь собралась. Каждый понесет кусочек в норку и попытается вставить в свой механизм. Ладно, пусть рентабельность упадет в три — четыре раза. Где-то так?

— Может быть. Во всяком случае, на первых порах.

— Это все равно больше полумиллиарда в год только в металлургической схеме.

— Михал Михалыч, я не знаю точно…

— Плюс банк, плюс нефтяной бизнес, плюс химия…

Теперь замолчали оба.

— Скажи мне, Андрей, — спросил Марусич, — неужели ты думаешь, что происшедшее не связано с тем, что я тебе рассказал? Что какой-то мент решил наехать на такую структуру просто так? Он что — отмороженный? И момент выбрал такой правильный. Где учредители? Кто в Швейцарии, кто в Гонконге… Праздники. Мертвые недели. Народ пьет и закусывает. Джентльмены — тоже. А запад работает, и денежки ходят куда надо, обрати внимание. И наши доблестные правоохранители не спят. Депутаты — греют кости. Президент — в отъезде. Идеальные условия. И успеете залаять — никто не услышит. А к приезду публики — все будет кончено. Останутся только доли, оргвыводы и арестованные по делу. Нет. Ни твой Лукьяненко, ни Кононенко. Не Иван Палыча почерк. Он бы вас глотнул, как удав, если бы не подавился.

— Тогда — кто? — переспросил Тоцкий.

— Мы делили апельсин, — продекламировал МММ. — Много нас — а он один. Я это еще своему старшему сыну читал, когда он маленький был. До сих пор помню близко к тексту.

И продолжил.

— Эта долька — для ежа. Эта долька — для ужа. Эта долька — для утят. Эта долька — для котят. Эта долька — для бобра. А для волка — кожура.

МММ внимательно посмотрел в глаза Тоцкому.

Он сидел в большом, не по размеру, кресле — элегантный, властный, усталый и проницательный гном. Достаточно умный, чтобы не выделяться. Достаточно богатый, чтобы чувствовать себя независимым. Достаточно предусмотрительный, чтобы сделать основным бизнесом политику, а не наоборот.

— А теперь, Андрюша, самая неприятная часть того, что я хочу тебе сказать. Есть несколько людей, на которых завязаны все нити и кто должен сыграть расписанные роли в этой игре. Это уважаемый мной господин Краснов, твой друг и шеф. Это господин Гельфер. Тоже твой старый друг. Это господин Калинин. Обращаю твое внимание — с ним ты тоже состоишь в дружеских отношениях. И ты. Существуют, естественно, директора ваших предприятий, банковские клерки высшего уровня — их тоже разыграют. Но они — карты помельче.

Он задумался.

— Ваши хозяева и учредители. У них есть другое гражданство, если ты в курсе. Момент выбран так, что бы они имели возможность не вернуться в страну. Их противодействие оттуда куда менее действенно. А в случае проявления безумной отваги — есть, знаешь ли, методы, и разнообразные. Но во всей вашей компании меня интересует один человек. Ты.