Левый фашизм: очерки истории и теории (СИ)

Авторы данной публицистической работы пытаются указать нам на то, что будто бы в начале 1930-х годов «СССР был эпицентром мировой революции, что делало его главным врагом мировой империалистической буржуазии, несмотря на внутренние противоречия в самом буржуазном лагере» [269], что, однако, не соответствует действительности. Вопреки утверждениям стыдливо прикрывающихся ширмой «научного централизма» сталинистов из «Lenin crew» – ни Советский Союз, ни Коминтерн не представляли угрозы для мирового империализма уже на конец 1920-х годов. К тому времени произошло бюрократическое превращение первого советского государства из подлинно революционной диктатуры в тиранию невежественных бюрократов, каждый из которых стремился только к личному обогащению и скорее желал бы слиться с мировой финансовой элитой, недели ей противостоять [270].

Далее в статье говорится о том, что «выборы в европейских странах показывали, что рабочие с каждым годом всё более перестают поддерживать социал-демократов и переходят на сторону коммунистов» [271]. В данном своем утверждении представители журнала «Lenin crew» ретранслируют весьма старый и не менее распространенный в левой среде миф о просто невероятных достижениях Коммунистической партии Германии в предверии грядущего фашизма. Миф этот был создан сталинской пропагандой еще в 1930-е годы, но впоследствии использовался советскими марксистами без оглядок на его очевидную идеологическую ангажированность. Утверждение такого ложного представления было необходимо по причине полнейшего провала сталинской политики, основанной на концепции «социал-фашизма», согласно которой немецкие коммунисты должны были считать социал-демократию лишь разновидностью фашизма, а потому не могли заключать никакого союза с ее представителями, что в конечном итоге и привело к победе Гитлера на выборах. Бюрократический миф был весьма подробно разобран Львом Троцким в его работе «Поворот Коминтерна и положение в Германии», где он пишет: «Сейчас официальная печать Коминтерна изображает результаты германских выборов, как грандиозную победу коммунизма, которая лозунг Советская Германия ставит в порядок дня. Бюрократические оптимисты не хотят вдумываться в смысл того соотношения сил, которое проявилось в избирательной статистике. Цифру прироста коммунистических голосов они рассматривают совершенно независимо от революционных задач, создаваемых обстановкой, и от ею же выдвигаемых препятствий.

Компартия получила около 4.600.000 голосов против 3.300.000 в 1928 г. Приращение в 1.300.000, с точки зрения «нормальной» парламентской механики представляется огромным, даже если учесть повышение общего числа избирателей. Но выигрыш компартии совершенно бледнеет перед скачком фашизма от 800.000 голосов к 6.400.000. Не менее важное значение для оценки выборов имеет тот факт, что социал-демократия, несмотря на значительные потери, сохранила свои основные кадры и все еще собрала значительно больше рабочих голосов, чем компартия.» [272].

Все известные нам сегодня факты и доступные сведения приводят любого независимого исследователя к выводу о том, что тогдашние успехи компартии были весьма невелики относительно фашистских достижений. Нетрудно для современного человека и осознать причины, приведшие к столь плачевным результатам и конечному провалу немецких коммунистов по всем направлениям их деятельности. Поражение КПГ стало лишь следствием ее дремучего невежества и догматизма, тотальной идеологической зависимости от СССР, а равно с этим поразительное отсутствие политической гибкости. Коммунистическая партия Германии с конца 1920-х годов превратилась в полностью зависимую от советского руководства организацию [273], в значительной степени оторванную от масс и постепенно начинающую вызывать их недовольство своей политикой [274]. Руководитель партии, – Эрнст Тельман, – представлял собой человека в теоретическом отношении невежественного, лишенного всякой самостоятельности, имеющего весьма дурную репутацию [275] (он, в частности, был замешан в хищениях партийных средств, за что даже временно был изгнан, но после возвращен по личному указанию И. Сталина [276]), занявшего свой пост исключительно по причине своей лояльности «отцу народов» [277]. По всем названным выше причинам немецкая компартия не только не сумела расширить свою социальную базу, увлекая в революционном направлении представителей рабочей аристократии и мелкой буржуазии [278], но и с 1931 года постоянно теряла поддержку пролетариата [279].

Вернемся, однако, к тому, что пишут наши уважаемые коллеги из журнала «Lenin crew». В обсуждаемой статье можно обнаружить весьма сомнительное на взгляд автора этих строк утверждение, согласно которому «итальянский фашизм – это своего рода эксперимент буржуазии» [280].