Лезвие бритвы

— А ведь в самом деле стоит! — согласилась Сандра. — Тиллоттама, мы встретимся с вами на этих ристалищах?

— Да… конечно, — после некоторой паузы ответил за нее продюсер. — Значит, решено. Послезавтра я заеду за вами в гостиницу и повезу на пляж. Жаль все-таки, что вы такие трезвенники!

— А вы рискуете, употребляя алкоголь в такую жару… в вашем возрасте, — не удержалась Леа.

— Дорогая синьора, мой возраст не так уж далек от вашего, — отпарировал американец.

— Тем хуже — преждевременная старость!

Трейзиш закусил губу, и щеки его чуть-чуть потемнели. Чезаре, раскланявшись, поспешил увести Леа.

* * *

Трейзиш, сидя за рулем своего «сандерберда», помахал итальянцам, сбегавшим по лестнице подъезда. Его взгляд задержался на Сандре. Продюсер оскалил в широкой улыбке крупные зубы, очень белые под узкими черными усиками. Сандра остановилась.

— А где же Тиллоттама?

— Не беспокойтесь! Мы сейчас заедем за ней, и вы, кстати, увидите, где я поселился. Завтра вечером я прошу вас быть моими гостями — небольшое новоселье.

От улицы Махатмы Ганди, мимо музея и университета, они выехали к фонтану Флоры.

— Что значит «сандерберд»? — спросила Леа у Сандры, которую Трейзиш усадил рядом с собой.

— «Буревестник» — одна из моделей Форда.

— Вам нравится? — не оборачиваясь, бросил Леа американец.

— Нет! Маломощная дешевка! — с беспримерной наглостью ответила девушка.

Чезаре даже подскочил и изумленно воззрился на Леа.

— Этот кар? — снисходительно спросил Трейзиш. — А вы смогли бы справиться с такой машиной?

— Может быть, — ответила, опуская бедовые глаза, Леа.

Автомобиль свернул в широкий проезд, пересеченный под прямыми углами несколькими боковыми проулками. Трейзиш затормозил у ворот небольшой виллы, обнесенной вместо забора плотной изгородью из ровно подстриженных колючих кустов. Он не стал въезжать, а дал нетерпеливый гудок. На ступеньках невысокий лестницы показалась Тиллоттама, обрадованная встречей. Она поспешила к машине. Итальянцы смотрели на танцовщицу во все глаза, не зная, что Трейзиш приказал Тиллоттаме быть наряженной, как принцесса.

Именно такая женщина из сказок Махабхараты или Рамаяны и стояла перед ними, чуть запыхавшаяся от волнения. Яркое алое сари, вышитое золотыми звездами и отороченное такой же каймой, было туго перехвачено широким золотым поясом с массивной квадратной пряжкой, инкрустированной красными камнями. Тяжелая тканая золотая лента свисала спереди, прикрепленная к пряжке. Свободные двойные петли сверкающих бус перекрещивались на боках. Чоли — кофточка, одевающаяся под сари, была из угольно-черного с узкими золотыми полосками шелка. Ее короткие рукава подхватывались широкими старинными браслетами с рубинами и бирюзой. Еще более массивные браслеты охватывали узкие запястья Тиллоттамы. Две нитки жемчуга, золотой полумесяц на груди, золотые шарики на длинных цепочках в ушах и ажурная диадема, резко выделявшаяся в черных волосах, — все эти драгоценности, даже на неопытный взгляд итальянцев, несли печать большой древности. Сандра решила, что Тиллоттама надела костюм, приготовленный для фильма. Тиллоттама смутилась под устремленными на нее взглядами и обычным очаровательным жестом индийских женщин прикрыла лицо уголком прозрачного розово-лилового шарфа, спадавшего с ее головы.

— Боже мой, это же Шакунтала или Сита! — воскликнула Сандра.

— Вернее, Драупади, — с насмешкой в голосе отозвался Трейзиш, и Тиллоттама, вспыхнув, опустила ресницы сильно подкрашенных глаз.

— Вы сказали какую-то гадость? — вступилась Леа. — Почему вы всегда дразните Тиллоттаму?

— Мне кажется, вы не только дразните, но обижаете Тиллоттаму, — сказала Сандра, стараясь чем-то унизить его. — Берегитесь, так выходит наружу скрытая вина или неполноценность!

Трейзиш побагровел до края воротничка, врезавшегося в плотную шею, и повернулся к Леа с преувеличенным поклоном:

— Позвольте предложить вам руль, дорогая?

Леа, ободряюще кивнув испуганному Чезаре, уверенно уселась на место водителя.

«Буревестник» плавно взял с места, быстро набирая скорость. На перекрестке Леа увеличила ход, постепенно поворачивая руль, и машина повернулась в дюйме от бордюра пешеходной дорожки. Чезаре окаменел, превратившись в статую внимания.

Трейзиш курил, кривя рот, и наконец вынужден был признать, что Леа отличный водитель, с редкой по быстроте реакцией. Сандра давно уже посылала подруге воздушные поцелуи в зеркало заднего обзора.

— Куда теперь? — отрывисто спросила Леа, выезжая на Марин-Драйв.

— Направо, к деревянным воротам с флагами.