Лезвие. Книга 1. Последнее Рождество (СИ)

До кануна Рождества оставались считанные часы, но Гермиона совсем не замечала времени. Оно остановилось для нее в тот момент, когда она увидела Джорджа Уизли, лежащего на больничной койке. Вернее, то, что от него осталось. Именно сейчас бы не помешало проклятое рождественское чудо, если оно вообще способно происходить.

Джордж дышал. Тяжело, жутко, но дышал. Его состояние было стабильным - стабильно плохим, но самой жизни, кажется, ничто не угрожало. Тем не менее, ей было страшно оставить его одного, и Гермиона даже не решалась ненадолго отлучиться в туалет. Вдруг ему станет хуже? Или, чего доброго, его переведут в другое отделение за те несколько минут, что она будет отсутствовать? Бред, полный бред - в этом крыле Мунго кроме нее сейчас никого нет. Конечно, об этом не могло быть и речи. Равно как и о том, что Джордж чудом придет в сознание.

Если бы он все-таки очнулся, в любом случае не узнал бы в белобрысой медсестре Гермиону Грейнджер, свою когда-то… Подругу? Партнершу по утехам? Девушку? А если бы и узнал каким-то фантастическим образом, решил бы, что это плод его воспаленного воображения, ведь Гермиона Грейнджер мертва. Сгинула в архиве Министерства полтора года назад.

И как она могла думать, что так лучше для всех?! Наивная, фантастическая глупость! Так было лучше исключительно ей самой - и ее совести, упорно молчавшей о тех, кто был с ней в прежней жизни. Сейчас вот так, а потом, когда-нибудь, война завершится, они снова встретятся, и все будет хорошо. Ее простят, поймут и снова полюбят. В этом Гермиона еще недавно была почему-то уверена. Теперь она и сама не могла понять, почему. Наверно, потому что рядом всегда был Северус, а значит, об остальном можно было не беспокоиться. А теперь?

Все изменилось, фортуна словно повернулась другой стороной. А скорее всего, просто развеялись ее иллюзии. Непозволительная роскошь, мисс Грейнджер, в наши дни - иметь иллюзии! Прямо-таки, смешно и нелепо, при ваших-то мозгах, мисс отличница! Как можно было позволить себе жить в любви, неге и каком-то вымышленном счастье посреди войны? Что за пряничный домик в сказочной стране? Снаружи убивают людей, кругом слезы, боль и отчаянье, а в райском уголке всегда тепло и солнечно, так?

Да, так и было, так было больше года, когда ее мир сузился до небольшого дома профессора Снейпа. Северус уходил, она занималась домашними делами, ожидая его. Он возвращался, рассказывал какие-то далекие истории о внешнем мире, а она, затаив дыхание, впитывала воздух, который он приносил с собой, смотрела в любимые глаза и наслаждалась безудержным счастьем. Счастьем, на которое не имела права. Потому что если бы имела, оно не закончилось бы вот так.

Пробуждение. Холодный ветер из внешнего мира. Камень, брошенный в окно пряничного домика, разбил его в дребезги, заставил девочку проснуться и наконец-то повзрослеть. И вот сейчас этот камень, серый булыжник, облепленный грязью чужих сапог, лежит перед ней в виде изувеченного Джорджа Уизли. Даже если в конечном итоге с ним все обойдется, этот образ будет преследовать Гермиону до конца ее дней. Когда бы этот конец ни наступил.

Она знала, что никогда себе этого не простит. Пока она жила в пряничном домике мечты, ее близкие боролись, страдали, жертвовали собой, и, возможно, из-за нее в том числе. Они мстили за гибель Гермионы, которая малодушно присвоила себе все их счастливые минуты с лихвой. Да, конечно, за ней следили Упивающиеся, да, она боялась Того-Кого-Нельзя-Называть, не хотела причинить боль Северусу, да, да и еще раз да! Именно так ее оправдает закон в будущем! Разумеется! Вот только какой закон оправдает перед самой собой?

Она ведь могла, могла, тысячу раз могла попытаться выйти на связь со своими, могла помогать Сопротивлению, могла сделать хоть что-то! Она ведь умница Грейнджер, она могла и должна была что-нибудь придумать! Но она позволила себе смотреть счастливые сны. Полтора года счастливых снов.

И где теперь эти сны? Где ее счастье? Во имя чего, черт подери, все это было? Северус-то все это время не прекращал борьбу - в том числе с ее слезами и усталостью от домашнего заточения. Стоит ли винить его за то, что он устал? Все устали. Все жили. Только она, Гермиона Грейнджер, позволила себе сделать остановку.

А теперь она фактически служит Темному Лорду и работает здесь исключительно по его милости. Кто знает, как долго это продлится. Уж явно не вечно.

Вот, до чего довело ее поведение. Неужели она, умница Грейнджер, не понимала, что так будет? Хуже. Намного хуже. Не то, что не понимала — не хотела думать на эту тему, не хотела видеть, хотела жить одним днем и позволила себе эту неслыханную дерзость.

Джордж резко дернулся. Такое периодически бывало, порой он даже издавал звуки, но за этим не следовало пробуждение. Гермиона с тяжелым вздохом сменила ему повязку. В ответ на прикосновение прохладной влажной ткани к его разгоряченному лбу юноша шумно выдохнул, и наступил привычный "штиль".