Лезвие. Книга 2. И прольется кровь (СИ)

- Черт побери! — воскликнул Гарри. Нагайна вскинулась и приготовилась к броску. — Да пошла ты, вонючая рептилия!

Последнее прозвучало на парселтанге. Змея сверкнула красными глазами и застыла, не торопясь, впрочем, успокаиваться. Гарри шумно выдохнул и бессильно тряхнул головой.

— А Рон? — спросил он неживым голосом, заранее догадываясь, что услышит.

— Убит Упивающимися, — глухо ответила Гермиона.

Гарри без сил привалился к стене, тяжело дыша, и начал оседать на пол. Гермиона почти молящее взглянула на Нагайну, словно говоря ей: "Подожди, пожалуйста. Дай ему оплакать друга. Он придет в себя, и мы явимся к твоему Хозяину, только подожди чуть-чуть". Змея не шевелилась. Гермиона кивнула ей, вкладывая во взгляд всю благодарность, на которую была способна к этому чудовищному животному, и обняла Гарри, поддерживая, чтобы он не упал.

— Их уже не вернуть, — прошептала она. — Они все пали. Вся семья Уизли. В живых остались только Джордж и Джинни…

Она опомнилась, но поздно. Не стоило говорить о Джинни, потому что Гарри вздрогнул и взглянул ей в глаза так, что Гермиона невольно отшатнулась. Там был вселенский страх и такая же сильная, почти яростная надежда.

— Она жива? — спросил он. — Джинни жива? Ее удалось от него спрятать?

Гермиона чувствовала, что слова застряли где-то в горле. Гарри же любил Джинни, может быть, любит до сих пор. Не стоило, не стоило ее упоминать сейчас, когда непонятно, что ждет впереди! Разве мало ему и так выпало потрясений?!

— Гермиона, пожалуйста, не скрывай ничего, — взмолился он, сжимая ее руку. — Я должен знать. Ради всего святого!

— После того, как погиб Рон, — начала Гермиона, с трудом выжимая из себя голос, — Упивающиеся исчезли, не успев взять тело Драко. Их спугнул отряд Авроров, но на самом деле тревога была ложной. Это сделал Снейп, чтобы они скрылись, и можно было забрать тех, кто еще жив. Но было поздно. Джинни вас не послушалась и никуда не ушла. Она наблюдала из укрытия за всем, что происходило…

— Как это на нее похоже, — буркнул Гарри.

— В общем, потом Северус ее забрал. Она была около тела Драко… и около других тел, точнее, того, что от них осталось. Упивающиеся Смертью устроили страшную бойню, — Гермиона почувствовала, как глаза наполняются слезами. — Потом я выхаживала Джинни, она почти полтора месяца не приходила в сознание, была в бреду… А потом… Потом она пришла в себя, сказала, что все поняла насчет своего предназначения и сама отправилась сюда, к Волдеморту.

— И ты не удержала ее?! — закричал Гарри. — Как ты могла?!

Гермиона отпрянула от него, как если бы он дал ей пощечину. Она вскочила и отвернулась к стене, вздрагивая всем телом, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Это было слишком больно, слишком жестоко, а самое тяжелое заключалось в том, что она отчасти действительно этого заслуживала. Кто она теперь? Предательница, человек, который смел жить спокойной жизнью, пока ее друзья боролись и погибали в этой борьбе. Кто для Гермиона для Гарри теперь? Уж явно не та, кем была для него Джинни. Джинни, всегда Джинни, во всем Джинни! Все крутится вокруг Джинни, а она только и успевает, что раздвигать ноги!

Рука Гарри легла ей на плечо, он обнял подругу, привлекая к себе.

— Прости меня, Гермиона, — прошептал он. — Я имел в виду совсем не то. Понимаешь, если Джинни все равно попала к Волдеморту, значит, все погибли зря, и наш план по ее спасению накрылся медным тазом... Но ты в этом точно не виновата. Прости меня! Я не имею права говорить с тобой в таком тоне!

Она повернула к нему заплаканное лицо и поднесла трясущиеся пальцы к его щеке, едва ощутимо дотрагиваясь.

— Я сделала все, что смогла, Гарри, — задыхаясь от слез, сказала она. — Но Джинни была непреклонна. Она сказала, что не хочет больше смертей из-за того, что бежит от судьбы. Она хотела положить этому конец… Теперь она здесь, Гарри, и она жива! Он ее не пытает и не убивает, она зачем-то нужна ему, как и все мы - как я, как ты! Я чувствую, что он и тебя сейчас зовет не для того, чтобы убить! Ему ничто не мешало сделать это раньше! Я знаю, ход его мыслей не понять, но я уже немного научилась…

— Мерлин, как же долго я сидел взапрети! — только и мог вымолвить Гарри, вытирая слезы с ее щек. — Мальчик, который выжил. Надежда волшебного мира. Тьфу, блин! Где я был, когда ты так страдала?! Где я был, когда считал, что расставшись с Джинни, спас ее от опасности?! Где я был, когда погиб мой лучший друг Рон?! Что я сделал?! Чем я отличаюсь от того беспомощного младенца, на глазах которого были убиты родители? Маленький, жалкий ребенок, который только и может, что размышлять о своих детских нелепых планах по спасению мира, не видя этого самого мира и его реалий! За что я вообще боролся, черт возьми?! За победу добра? Ценой жизни тех, кого люблю? Да чем я лучше Волдеморта в таком случае! Его извиняет хотя бы то, что он никого никогда не любил!..

Сердце Гермионы сжалось. Бедный, бедный Гарри! Привычный для него мир рухнул, как когда-то это произошло для нее - да, пожалуй, для каждого из них в этой беспощадной войне…