Лезвие. Книга 2. И прольется кровь (СИ)

— Очень скоро все произойдет, Джиневра, — сказал он тогда, не отрываясь от рисунка. — Я передал тебе все, что хотел и мог, ты знаешь, что делать, но будь готова к тому, что после моего исчезновения наши враги поработают с твоим сознанием ничуть не меньше, чем Волдеморт — со своим. Вероятно, ты не будешь помнить ничего из нашего взаимодействия, тебя даже могут снабдить другими воспоминаниями, чтобы вернуть сознание 11-летней девочки. У них обязательно получится, но не до конца. Ты больше никогда не будешь прежней. Отныне в тебе живет другая сущность, развившаяся по иному пути. Я передал тебе свои силы. Как бы ни складывалась твоя жизнь после моего исчезновения, ты нынешняя, настоящая будешь всегда прорываться наружу, потому что это — твое будущее и судьба, и этим людям ничего с тобой не сделать.

Тогда ее глаза наполнились слезами, хотя она старалась никогда больше при нем не плакать. Но поделать с собой ничего не получалось, перспектива расстаться на долгие годы, да еще и лишиться памяти казалась слишком кошмарной, и ей было плевать, что он подумает. Джинни повторяла, что не хочет забывать ни его, ни себя. Тогда Том подошел к ней, поцеловал до привкуса крови во рту, и сказал, что она обязательно его вспомнит, когда придет время. Посмотрел в глаза, сжал кисть ее руки и впервые по-настоящему попросил. Не приказал, не обязал, не сообщил для приема к сведению - попросил.

— Пожалуйста, вспомни меня. Я буду посылать тебе знаки. Держись за них, пытайся в них разобраться. Несмотря на любые препятствия цепляйся за эти ниточки, и они приведут ко мне. Только так наша связь никуда не денется. Только так я смогу вернуться в мир, и все, к чему мы стремились, исполнится.

Она обещала себе никогда не забыть этот день. Ведь невозможно забыть искры боли и неприкрытого отчаянья, которые сыпались из его черно-синих глаз. Невозможно вычеркнуть из памяти мольбу, которая слышалась в его обычном прохладном тоне. Невозможно — тогда Джинни была в этом уверена…

Они никогда не говорили о любви друг к другу. Том Риддл дал ей несравнимо больше, чем пустые признания и слова. Она была нужна ему — он был нужен ей. Судьба. Выбор. Вместе — один раз и на всю оставшуюся жизнь, вопреки и несмотря. Ее идеал. Ее половина. Ее прошлое, настоящее и будущее…

С глаз Джинни словно упала пелена. Все детали мозаики собрались воедино. Вся ее жажда, муки, сны, воспоминания, наваждения, поиск, неудовлетворенность, ощущение собственной бесполезности в социуме и неправильного течения жизни — все нашло объяснение. Разумное, как она и хотела. Это объяснение казалось теперь настолько очевидным, лежащим на поверхности, что в голове крутился лишь один вопрос: как, как, черт возьми, можно было ничего не понять сразу?! Какой слепой надо было быть, чтобы не разобраться, не прочитать посылаемые им знаки?! Сколько, Мерлин, сколько дров она наломала из-за шор на своих глазах?!

Она же клялась себе не забывать его слова и взгляд в тот самый день! Почему сны о Томе ничего ей не напомнили? Ведь в его голосе и глазах в этих снах каждый раз была та же боль, что в их последнюю встречу, только усиленная во сто крат!

"Я и так позволяю тебе слишком много. Любые игрушки, любые отступления. Ты можешь развлекаться сколько угодно, но ни один из них не заменит тебе меня. Ты забыла меня, Джиневра. Ты обещала прийти и забыла…"

— Том! — закричала она, переворачивая его лицом к себе. — Том, очнись, ради всего святого!

Она трясла его за плечи, перед глазами все плыло из-за слез, которые Джинни больше не могла сдерживать. Том не подавал признаков жизни. Она в бессилии повалилась к нему на грудь, захлебываясь рыданиями, буквально вжимаясь в него в надежде вновь ощутить биение его сердца.

— Ты вернулась, — раздался его голос, и впервые в жизни он звучал совсем по-настоящему, живо и так близко. Джинни отстранилась от него, не веря своим ушам.

Том с трудом приподнялся, откашливаясь. Затем отряхнул каменные щепки с мантии, лица и волос, поднес руку к виску, легко провел по нему пальцами и медленно поднес кисть к глазам.

— У тебя кровь, — прошептала Джинни. Он радостно посмотрел на нее, а потом расхохотался.

— Кровь, Джиневра! У меня настоящая кровь! — воскликнул он.

— У нас все получилось, — проговорила она, улыбаясь сквозь слезы. — Ты жив, и я нас вспомнила! Я здесь, Том. Теперь уже насовсем!

Он резко помрачнел. За мгновение не осталось даже отголоска счастья, которым только что сияли его глаза. Том посмотрел на Джинни тяжелым взглядом, в котором зияла гнетущая, тяжелая пустота, и произнес:

— Знаешь, после всего, что произошло, после всех твоих Поттеров, Малфоев и Снейпов, я бы хотел никогда больше тебя не видеть. Но, что поделать, ты была единственным человеком, с которым я мечтал встретиться вновь.