Лезвие ножа

Боль и опустошение заполнили все вокруг. Сперва родители сделали из меня загнанного зверя, а теперь появился диктатор, указывающий, как мне жить и что делать. Кажется, существование медленно теряло свой смысл? Зачем?.. Если ты постоянно должен быть там, где не хочешь и с тем, с кем не хочешь. Я проживаю чужие дни. Все, черт побери, не так. И у меня нет ни единой возможности все исправить.

Руки Макса жадно обнимали мое тело, гладили, отряхивали от мелких стекляшек. Губы нетерпеливо изучали безжизненное лицо, а сам он никак не переставал шептать что-то… Я не слышала слов.

— Я хочу свободы, Максим… — тихо, едва слышно, выдала я мужчине, вспоминая его последний вопрос. Он замер и, судя по всему, перестал дышать. — Я хочу быть одна. Я никогда не была одна… Делать свои ошибки. Жить в свое удовольствие… Одна.

Он не отстранялся и медленно перебирал мои волосы своими длинными пальцами. Затем, тяжело выдохнув, развернулся таким образом, что наши губы соприкасались от каждого его слова. И это, что хуже всего, снова заставляло забыть о важном.

— Это единственное, что ты никогда не получишь. Ты всегда будешь моей. И я всегда буду рядом! — с неким нажимом он углубил поцелуй. Его язык просил меня присоединиться, но я не хотела. Точнее тело просило, каждой фиброй откликаясь на призыв своего хозяина. Но душа… Она умерла вместе с разбитым зеркалом. — Ну же, малышка. Я знаю, что ты хочешь… Пожалуйста…

Одна рука мужчина, покоившаяся на талии, медленно сползла к краю платья и нырнула под него. Пальцы нетерпеливо отодвинули тонкие трусики и, почувствовав влагу, Варл тихо прошипел мне в губы:

— Ты же хочешь меня, цыпленок. Так же дико, как и я тебя! Зачем ты все усложняешь?!.. Давай сделаем это здесь.

Он все решил. Не спрашивая моего согласия, Макс стянул трусики и, расстегнув свою ширинку, грубо вошел в меня на полную длину. Его движения были жесткими, властными, грубыми. Он брал свое и показывал мне мое место. Мужчина словно пытался что-то доказать, только вот кому: мне или себе?

А еще хуже было то, что сладкий клубок внизу живота медленно подводил меня к желаемой разрядке. От этого я ощутила себя продажной шлюхой и в порыве злости укусила его язык.

— Блядь, Лина! — едва Варл немного отстранился, как я увидела кровь, капающую с его губ. Теперь его глаза пылали яростью, когда он крепко схватил меня за шею и отчеканил каждое слово таким голосом, будто я была тем подростком из переулка: — Если я хочу тебя трахать, то я буду это делать! Ей-богу, я хотел по-хорошему цыпленок. Давал тебе иллюзию свободы. Теперь я прямым текстом объявлю тебе твои обязанности: трахаться со мной, когда и где я хочу. Мне похрен на твои желания. Похрен на твое «разбитое сердце». Ты — моя. И если не хочешь реальных проблем, а не из разряда розовых соплей подростков, просто следуй простым правилам.

Его толчки стали более мощными и быстрыми, а Макс снова впился мне в губы высасывающим всю душу поцелуем. Солоноватый привкус крови — это все, что я ощутила в этот раз. Он не дал мне кончить.

Едва горячая сперма разлилась внутри, как Варл вышел из меня и, протянув рядом лежащее полотенце, коротко бросил:

— Вытрись. Мы уходим.

Я не помню, что было дальше. Все расплывалось перед глазами, а мысли путались, не давая сделать хоть один анализ произошедшего. Помню лицо Вики — злобная ухмылка, словно она знала о нашей связи с мужчиной несколько минут назад. Помню репортеров, снимающих нас со всех сторон. Помню Варла, который так и не взглянул в мою сторону после выхода из клуба. Помню Серого, настороженно поглядывающего на меня всю дорогу до дома.

Там я долго стояла под душем. Около двух часов точно. После чего завела будильник и пошла спать, предварительно прочитав сообщение от Артема: «Ничего не забыла?».

Утром Марина была особенно обходительна, будто недавно в чем-то передо мной провинилась. Теперь на ней была длинное бесформенное «бабушкино» платье, за которым сложно было распознать точеную фигурку. Я всерьез опасалась, что Варл не только смотрит в камеры наблюдения за моим передвижением по дому, но еще и читает мысли. Этого только не хватало!

Мысли о похитителе одолевали меня всю дорогу до школы. Хоть я и хотела, ради интереса, посмотреть в чем сегодня одета мой «ангел»-водитель, но попросту не заметила ее присутствия. То и дело перед глазами всплывали то нежные слова «прости, малышка», то его грубый рык и четкое указание моего места в его жизни. Душа разделилась пополам: одна презирала одно только существование мужчины, другая же часть таяла от одного его взгляда. Не это ли называется шизофренией?

— Ты пришла! — гордо заявил мне Артем, когда мы с охранником усаживались в первые ряды. — Отлично. Если сегодня мы выиграем, то выходим в финал. Он завтра, так что пожелай мне удачи… Хотя, нет! Лучше ругай. Говорят, это помогает.

Веселый мальчуган вмиг поднял настроение и я весело помахала Кириллу, который даже не попытался ко мне подойти.

Молодец, понял смысл моих слов… Я сейчас — опасность для него.