Лезвие (СИ)

И я смотрю. Не могу отвести взгляд. Смотрю, какой он красивый в этот самый сокровенный момент, когда мы оба обнажены до костей и когда похоть рвется из горла стонами и бешеным дыханием. Когда так развратно ловит широко открытым ртом мои соски и с оглушительно громкими шлепками насаживает на себя так быстро, что мне кажется, мои волосы хлещут меня по голому телу словно плети, а кончики груди трутся о колючую щетину на его лице, когда он жадно целует мое тело, поднимаясь вверх к ключицам, стискивая ягодицы, впиваясь в них пальцами до синяков и сипло выдыхает мне в горло, покусывая кожу, а я впиваюсь в его волосы и ощущаю толчки все яростней и глубже, пока меня не накрывает еще одной волной сумасшествия и я не сжимаюсь вокруг его члена в припадке наслаждения, граничащего с агонией. И он следом за мной, пронизывая сильнее, отрывистей, обхватывая за талию двумя руками и вжимая меня в себя с такой силой, что кажется, я срастаюсь с ним кожей, мясом и костями. Он стонет громко, рвано, и я в унисон ему – протяжно и жалобно, отголосками сокрушительного экстаза.

***

А потом мы лежим на огромной кровати в полумраке, и я вожу кончиками пальцев по волосам на груди, потираясь носом о его колючую щеку, глядя на идеально ровный профиль и на полную верхнюю губу со следами ссадин после наших сумасшедших поцелуев.

- Как нашел? – едва слышным шепотом, потому что от стонов саднит и першит горло.

- Кто ищет – тот всегда находит! – не открывая глаз, перехватывает мой палец и подносит мою руку к губам, целуя ладонь мелкими короткими поцелуями, и мне от нежности рыдать хочется. Какой же он другой для меня… Вот этот сильный и жуткий человек, которого боится даже мой отец… со мной он совсем другой. Со мной он такой мягкий и в тоже время властный.

- Ты всегда будешь искать меня, Андрей? Что бы ни случилось?

Усмехнулся уголком рта, и я опять невольно залюбовалась его чувственными губами, вспоминая, как жадно они смыкались на моей груди.

Боже! Я озабоченное животное. Я просто развратная дурная женщина.

- Я больше не собираюсь искать тебя, Александра.

Замерла и почувствовала, как внутри что-то сжалось.

- Я уже придумал, как избавить нас обоих от этих вечных поисков и забрать тебя у него. Осталось совсем немного, и ты будешь со мной. Всего лишь пару дней, и из этого турне ты никуда не вернешься, кроме как в мою жизнь и в мой дом. Тебя там чертовски не хватает.

Сердце радостно заколотилось под ребрами, так сильно заколотилось, что даже дыхание участилось, и я обняла Андрея за шею, опуская голову к нему на грудь. С каким-то исступлённым наслаждением, втягивая запах его кожи и невольно закрывая от удовольствия глаза.

- Я только об этом и думаю. Только о том, чтобы быть с тобой каждый день. Чтобы любить тебя открыто.

Вздрогнул и, взяв меня за подбородок, заставил посмотреть себе в глаза – какие же они светлые сейчас. Золотисто-карие. Расплавленная раскаленная магма в шоколаде. Горьком, черном шоколаде. Тягучем и вязком. Изысканно и до безобразия шикарно. Как и все в этом мужчине. Словно кто-то кончиком кисти прорисовал в его глазах тонкие нити огня. Для меня… мой огонь, и я трогаю его кончиками пальцев, обжигаясь и наслаждаясь каждым ожогом. Когда он разобьет мне сердце, наверное, это будет огонь. То, что я почувствую. Я буду живьем гореть в этом самом огне на дне его дьявольских глаз. Добровольно.

- Скажи мне еще раз, о чем ты думаешь.

- Хочу любить тебя…

- Хочешь или любишь?

Я улыбаюсь, а он нет, и тонкие нити становятся ярче, извиваются молниями. Или мне так кажется… потому что я могу, не моргая, разглядывать его глаза часами. Они настолько завораживают… как самый настоящий огонь.

- Люблю, - выдохнула и прижалась губами к ресницам, повела по ним, едва касаясь и заставляя его прикрыть веки, – люблю тебя всего. Взгляд твой… голос… руки твои… губы. Люблю тебя со мной, на мне, во мне…

- Чертовка, - прижал к себе сильнее, - дразнишь.

- Люблю тебя… дразнить.

Перевернул на спину, нависая сверху, опираясь на сильные руки, а я, как заворожённая, смотрю на шрамы, на кожу темную, на мышцы, бугрящиеся под ней.

- О да-а-а, ты ужасно любишь дразнить... - усмехнулся и раздвинул мне ноги коленом. – Скоро ты будешь делать это каждый день и каждую ночь. Это станет твоей прямой обязанностью – дразнить меня… и иногда петь. Для разнообразия.

Он улыбается, а теперь сложно улыбнуться становится мне. Ведь это не может быть правдой? Наверное, мне снится какой-то удивительный сон. Ведь это умопомрачительный мужчина не может любить меня вот так… не может желать меня с такой силой.

- А если я надоем тебе… что будет со мной?

Пожал плечами.

- А что делали с надоевшими женами графы? Я заведу себе любовницу.

Не знаю, смеяться или ударить… или задохнуться от его слов. Впилась в плечи ногтями, намеренно причиняя боль и видя, как он поморщился, но даже не сбросил мои руки.

- Ревнивая ведьма, - стиснул мое тело, просунув руку под спину и прижимая к себе.

- Я и есть твоя любовница, Андрей. Как графы поступают с надоевшими любовницами?

- Трахают их, чтобы выбить из их маленьких головок такую дурь.