Лезвие (СИ)

По мере того, как он говорил, я выпрямляла спину, и когда замолчал, резко отодвинула от себя чашку с чаем, расплескав ее содержимое на стол.

- А что, если ты ошибаешься, и никто из них никогда меня не тронет? Ты допускал такую мысль?

- Тебе бы очень хотелось так думать. Но на самом деле ты все же осталась без глаз. Ослепла. Именно поэтому ты сейчас в такой ситуации.

Я сильнее сжала ручку чашки.

- Если бы вы не мешали…

- Если бы мы не мешали, тебе бы не только выклевали глаза, а еще и сожрали твое мясо и сердце.

- Вы решили отдать меня этому ублюдку, чтобы потешить свое эго и не уступить врагам? И не говори мне, что вы решили меня спасти! Может, лучше быть с выклеванными глазами и вырванным сердцем, чем погребенной заживо в вашей могиле со всеми мертвецами, которые на вашей совести.

- А ты считаешь, что на совести Андрея Воронова нет мертвецов? Они убили нашу мать, Лекса. Твоих дядей. Это враги!

- А вы убили женщину и приказали насиловать ребенка. Вы убили их отца. Вы стреляли в невинную девушку и младенца. Я все знаю. Не считай меня идиоткой.

В этот момент зазвонил сотовый Саида, и он, бросив взгляд на экран, встал из-за стола и отошел к окну, а я посмотрела на включенный телевизор и увеличила звук, чтобы успокоится. После слов Саида о бабушке и о дядях меня начало морозить. Вспыхнуло понимание, насколько мы с ним враги. Кровные и лютые. И никогда этот гордиев узел не разрубить.

Медленно выдохнула и посмотрела на экран телевизора снова - там показывали рекламу. Я равнодушно смотрела на молодую девушку в легком цветном платье, танцующую с парнем под летним дождем, потом стоящую на коленях в туалете в приступе тошноты и бегущую в аптеку, где аптекарь протягивает ей какую-то коробочку, а через время на экране девушка с округлившимся животом улыбается, и ее парень обнимает ее со счастливой улыбкой. И рекламная надпись о надежности экспресс-теста на беременность какой-то новой немецкой компании. Я сама не поняла, что со мной произошло в этот момент, и я выпрямилась в кресле, глядя застывшим взглядом на экран. Я почувствовала, как усиливается мое сердцебиение и начинает зашкаливать пульс. Перед глазами девушка из рекламы, листающая календарь и стоящая на коленях у унитаза, а потом я сама в такой же позе почти каждое утро. Я вскочила с кресла как раз, когда вернулся Саид.

- Что такое?

- Мне надо в аптеку или в магазин.

- Тебе плохо?

- Да. У меня болит живот. Это наше, женское. Отвези меня, пожалуйста. Сейчас!

Саид вопросов больше не задавал. Есть темы-табу, и это одна из них для мужчин из нашей семьи. Отвез в аптеку, где я набрала вот этих экспресс-тестов из рекламы. Пока дядя что-то говорил мне в машине, я его не слышала. Я снова и снова прокручивала в голове, как и давно меня начало вот так тошнить и лихорадочно вспоминала, когда в последний раз пользовалась средствами женской гигиены. Мне показалось, что это было очень и очень давно. Еще до больницы и до поездки в турне. Но ведь этого не могло быть, и мы… И мы не всегда. Совсем не всегда. Андрей не спрашивал у меня, а я… я почему-то даже не думала об этом.

- Ты меня слышишь?

Вскинула голову, глядя на дядю непонимающим взглядом.

- Прости. Нет, я не слышала.

- Я сказал, что мне не нравится, как ты выглядишь. Ты слишком бледная и испуганная. Что-то случилось, пока я вышел ответить на звонок? Тебе кто-то что-то сказал?

- Нет. Я просто… просто живот разболелся.

- Когда ты была маленькой, ты никогда мне не врала.

Я усмехнулась.

- Но вы все врали мне. И ты, и отец. У меня нет ни одной причины доверять вам. Глядя на отца, я вообще сомневаюсь, что вы волки, скорее шакалы. Вы ничем не лучше Андрея.

- Лучше, Лекса. Мы лучше тем, что мы – твоя семья.

- Даже в самой дружной семье может найтись предатель, готовый ее разрушить.

Дядя демонстративно включил приемник и сделал громче новости. А я отвернулась к окну. Я мечтала только об одном – скорее оказаться дома.

«Сегодня утром было обнаружено тело Анастасии Гриневой, полковника юстиции, заместителя руководителя Главного следственного управления Ее нашли повешенной в собственной квартире. По предварительному заключению следствия, женщина покончила жизнь самоубийством после того, как ее уволили из органов из-за обвинений в коррупции…»

Настя… Настя… а ведь они говорят про любовницу Андрея. Я не верила, что она покончила собой. Кто-то убрал важную помощницу и приближенную Графа. А значит, этот кто-то мог так же поступить и с самим Вороновым. Опять стало тяжело дышать и затошнило. Я глотала кисло-соленую слюну и молила Бога, чтобы мы скорее приехали домой, потому что у меня начался приступ недомогания, и комок из желудка поднимался все выше и выше, а перед глазами плясали разноцветные точки.