Лезвие страха

— Принесите стол и стулья.

Солдаты молча втащили низкий стол и два грубых табурета, с небрежно намалеванными белой краской номерами. Они установили стол посреди комнаты, и тюремщик, изобразив галантный жест, указал Виктории на табурет. Виктория молча уселась, сложив руки на коленях, и на всякий случай зло произнесла:

— Я требую объяснений!

Тюремщик широко улыбнулся, продемонстрировав остатки гнилых зубов, и обратился к солдатам.

— Все свободны. Связывать девушку нет никакой необходимости, она из благоразумных. Ее ждет долгая беседа, а потому — отправляйтесь вниз, в казармы, и ждите когда вас вызовут.

Солдаты молча развернулись и вышли, оставив их наедине. Тюремщик, глядя на Викторию сверху вниз, задумчиво почесал бакенбарду и проговорил, как будто самому себе:

— И что же такого совершила эта славная госпожа? Очень, очень интересно. Какая восхитительная кожа. Я думаю, что наш гранд-палач подберет этой коже замечательные оттенки… Я бы пришел посмотреть на это, даже пропустив ежедневное посещение таверны. Впрочем, о чем это я? С госпожой хочет побеседовать одна о-о-очень важная персона. Возможно, что после это беседы палач так и не дождется это милое тело в своей замечательной пыточной камере.

Виктория молча смотрела ему в глаза, и думала о том, что у такого грузного, обильно потеющего человека должна быть масса тяжких недугов, и что скорее всего он очень скоро умрет, от удара или от разрыва печени, изъеденной алкоголем.

Тюремщик, пятясь задом и не сводя с Виктории масляных глаз, добрался до двери, тихонько постучал и отошел в сторону. Дверь медленно открылась и в комнату, едва не сложившись вдове, прошел очень высокий, мощного телосложения мужчина в новом генеральском мундире. У порога он выпрямился, тщательно разгладил густые черные усы и внимательно посмотрел на Викторию стальными беспощадными глазами. Под этим взглядом Виктория внутренне вздрогнула и почувствовала, как от пяток и до самых кончиков волос ее наполняет неприятное вязкое чувство страха. Она немедленно взяла себя в руки и расправив по плечам прямые волосы, учтиво улыбнулась и произнесла с вызовом:

— Ну, наконец-то, я вижу истинного виновника этого безобразия. Сам генерал Селин, собственной персоной! Кто еще может стоят за этим? Убить охрану, поднять среди ночи бедную женщину, протащить ее чуть ли не голышом через весь город под конвоем до зубов вооруженных солдат, на потеху бродягам и пьяницам… А знаете ли, господин генерал, что произойдет завтра, когда герцог Альфина не обнаружит у изголовья своего ложа букета бернальских венцалий, заказанных им для того чтобы найти примирение со своей молодой женой? И ваша, супруга, между прочим, тоже останется без бюртских тюльпанов и желтых лилий… У меня могущественные покровители в этой Империи, генерал. — Виктория, наконец, справилась со своим страхом и с вызовом посмотрела Селину в глаза.

Генерал что-то раздраженно буркнул толстяку и тот немедленно исчез за дверью. Селин прошел через комнату и уселся напротив Виктории. Табурет жалобно скрипнул под его весом. Генерал сипло задышал, раздувая ноздри, его мужественное лицо пошло пятнами, было заметно, что Селин изо всех сил старается сдержать себя.

— Помолчите, госпожа Виктория, окажите мне любезность…

Виктория прикусила кончик языка и опустила глаза.

— У меня есть слишком серьезные обвинения против вас, и даже если все цветы этой империи завянут к джайлларским свинам, я могу сделать так, что вы немедля отправитесь по этой лестнице вниз, туда где вам подробно объяснят, как надо держать себя в присутствии начальника охраны престола и все остальное тоже. И я почему-то думаю, что встреча с гранд-палачом Картавым Дорино, пойдет вам только на пользу. Итак?

Виктория грустно улыбнулась и смиренно произнесла.

— Прошу прощения, генерал. Я готова вас выслушать…

Селин опять расправил усы, словно собираясь с мыслями и неторопливо начал:

— Вы потрясающая личность, госпожа Виктория, в девичестве Димей, а по мужу — Пита. Возможно вас удивит, насколько много нам известно о вашей жизни. И до того, как вы приехали в Вивлен, и во время вашего пребывания в столице. Могу заметить, что вами интересовался еще старый канцлер, упокойся его душа у ног Иллара. Точнее скажем, Россенброк более интересовался вашим отцом, Стефаном Димеем, по прозвищу «Серый». Великим целителем и ученым, сожженном на костре Истребителями Зла, по обвинению в ереси. Можете мне поверить, что старый канцлер очень хотел спасти вашего отца, но, к сожалению, не успел. Мне известно, что Тайной Канцелярией была организована операция для его спасения, но инквизиция опередила их. Впрочем, вернемся к вам. У Стефана не было учеников, не было сына, которому он мог бы передать свое мастерство, и он не доверял своей единственной дочери. Не так ли?

Виктория мрачно усмехнулась и ответила:

— Вы затронули старую рану, генерал и причинили мне сильную боль. Быть может вам лучше пытать меня?