Лезвие страха

Диаллир — город и замок на территории Великого Княжества Атегаттского, рядом с границей графства Норк. В 1714 году Диаллир был захвачен крестьянской армией Пяти Генералов. Это событие ознаменовало собою начало кровопролитных крестьянских бунтов на территории Империи, продолжавшихся до конца 18-го века.

Риз Томас Сатоний «История Изумрудного трона. Дополнение: термины, комментарии и реляции» 2-е издание, Тич и Сыновья, 1936 г. НИ, Маэнна.

Город был сер, уныл, хлопал рваными полотнищами навесов, скрипел не смазанными дверями и отвратительно вонял гарью и тухлятиной. На встречу Аттону, укрываясь от моросящего дождя плетеными циновками, брели понурые крестьяне, возвращающиеся с рыночной площади. Они вели под уздцы низкорослых мохноногих оленей, запряженных в скрипящие телеги. Стражники в дешевых кольчугах прятались под навесами, щипали за ляжки проходящих мимо крестьянок и пили пиво.

Аттон понял, что за ним следят, как только миновал городские ворота. Он не стал спешиваться, а продолжил свой путь по узким улицам верхом, покрикивая время от времени на зазевавшихся. Те, кто следил за ним, быстро перемещались в толпе, но явно не поспевали, и вскоре отстали. Но тем не менее, Аттон был на стороже. Он вглядываясь в лица встречных, отмечал всякое движение рядом, и когда нужная ему улица привела к древней, глубоко осевшей в землю корчме, он уже знал, что двое оборванцев, громко выясняющих отношения в переулке — на самом деле быстрые и довольно умелые воины, а старуха, копающаяся в груде воняющих отбросов, вовсе не нищая, искривленная болезнью пожилая женщина.

У самых ворот корчмы он спешился, привязал лошадей и огляделся. Бродяги по-прежнему, громко выкрикивая, таскали друг друга за грудки, а старуха, что-то невнятно бормоча, все глубже зарывалась в помойку. Аттон наклонился, поднял с земли приличного размера камень, и что есть силы запустил в горбатую спину, и тут же бросился вперед. Старуха громко всхлипнула и повалилась носом в грязь. Аттон, держа наготове боевой нож, уже стоял над ней. Он перевернул смердящее тело на спину одним движением. Из-под тряпок на него со страхом смотрели молодые серые глаза. Аттон легко ткнул острием в туда, где должно было быть горло, и почувствовав затылком движении за спиной, мгновенно вытащил меч и не глядя выбросил назад руку. Позади кто-то зашипел от боли. Аттон, не опуская ножа, медленно повернул голову. Острие меча упиралось в грудь одному из бродяг. Он стоял на цыпочках, выпучив от боли глаза и кусая губы. Рядом с ним, держа правую руку под обносками и растерянно моргая, топтался второй бродяга. Аттон молча убрал оружие и осмотрелся по сторонам. В окнах домов уже мелькали бледные овалы любопытных лиц.

— Вы плохо выполняете свою работу, парни. Я мог бы вас убить. — Аттон сделал паузу и смерил своих соглядаев презрительным взглядом. Молодой воин, изображавший старуху, пошатываясь поднялся, прижимая руку к горлу. Двое бродяг осторожно попятились назад.

— Проваливайте, и доложите тому, кто вас послал, что я прибыл, и дайте знак тем вонючкам, что прячутся на крышах с луками, чтобы проваливали, иначе я рассержусь и повыбиваю из них все дерьмо…

Аттон неторопливо направился к лошадям, наблюдая, как двое бродяг немедленно бросились наутек, и тут же растворились в подворотнях. Тот, что был старухой, сбросил на землю тряпки и фальшивый горб, и оказался невысоким плотным юношей, в приличных кожаных доспехах и дорогих тяжелых ботинках. Аттон, усмехаясь про себя, посмотрел, как парень ковыляет к входу в корчму, и крикнул:

— Эй, подожди!

Парень остановился и нехотя обернулся. Аттон порылся в кармане, нашел медную монету и подкинул ее на ладони.

— После того, как сообщишь своему хозяину, возвращайся. Постережешь моих коней, а заодно насыплешь им овса. Овес вон в тех торбах. Надеюсь, это можно тебе доверить? — Аттон улыбнулся и положил кольцо на седло. — Это твоя плата, если ты не хочешь, конечно, что бы я отрубил тебе пальцы на память о нашей встрече.

26