Лезвие света

— Спроси: когда тот тип приходил к Валерии, была ли у нее и Лоредана? Опиши ее внешность.

Продолжил, обращаясь, к Ауджелло:

— Мими, мне нужна твоя морда кирпичом.

— Я готов.

— Лоредана сегодня утром открывает супермаркет — он был закрыт, пока за ним некому было приглядывать, — и наверняка займет место мужа. Так что теперь с утра и после обеда ей придется торчать там.

— И что?

— Тебе надо к ней наведаться.

— Под каким предлогом?

— Расскажешь, что ты убит горем, что готов на себя руки наложить, что понял — без Валерии ты конченый человек. И будешь умолять ее замолвить за тебя словечко у подруги.

— А если она откажется?

— Если откажется, в любом случае ты завяжешь отношения с Лореданой. Лучше, чем ничего.

— Уже иду.

— Нет, погоди, пусть она сперва освоится. Сходишь поплакаться ей в жилетку часам к четырем, после обеденного перерыва. Увидимся здесь в пять часов. Давайте поднажмем, ребята, возможно, разгадка уже близка.

Едва присев на плоский валун после обеда, он заметил, что у воды в ожидании игры на этот раз топтались двое крабов. Наверно, братья.

У Валерии нет ни брата, ни сестры.

Возможно, два краба — брат и сестра. Как отличить краба-самца от краба-самки?

Пока кидался камушками в крабов, в голове неотвязно крутилась одна мысль.

Кто-то что-то сказал про Валерию. Что-то, чему он тогда не придал значения, а стоило. Вот только никак не получается вспомнить, о чем шла речь.

Фацио и Ауджелло явились ровно в пять.

— Начни ты, Мими.

— Лоредана сразу меня вспомнила. Я поболтал с ней минут десять в кабинете управляющего. Она сказала, что знает про мой роман с Валерией, потому что подруга ей рассказала во всех подробностях. Сказала, что впервые с самого замужества Валерия прониклась чувствами к другому мужчине. Я разыграл коронную сцену, даже пару слезинок выдавил. Она впечатлилась и обещала поговорить с Валерией.

— Как вы условились?

— Она записала номер моего мобильного. Даст мне знать.

— А ты? — спросил Монтальбано у Фацио.

— Переговорил с синьорой. Комиссар, вы попали в точку. Когда тот тип приходил, была и Лоредана.

— Ты спросил, как он выглядит?

— Тот юноша? Да. Сказала, ростом не меньше метра восьмидесяти, и всегда приезжал на одной и той же машине.

— Назвала номерной знак или марку?

— Нет, знак она не разглядела, а в марках ничего не понимает. Сказала только, что машина серебристая.

— Я почти уверен, что той ночью машина была серебристая, — сказал Монтальбано. — И юноша наверняка тот самый, что ходил к ней домой. Если только Валерия не общается исключительно с мужчинами ростом метр восемьдесят.

— Я вот еще что узнал, — продолжил Фацио. — Что ее горничную зовут Нина. Но это не совсем горничная, она была ее кормилицей, когда у матери пропало молоко от расстройства.

— Кто тебе рассказал?

— Единственный торговец овощами на всей Виа Палермо, Нина ходит к нему за покупками.

Эта история про мать Валерии, у которой пропало молоко от расстройства, снова навела Монтальбано на мысль, которая крутилась в голове, пока он сидел на валуне.

Вдруг он вспомнил, что это нечто важное говорил Ауджелло.

— Мими, когда ты мне говорил про первую встречу с Валерией, ты, кажется, сказал, что она поведала тебе историю всей своей жизни.

— Именно.

— Я точно не помню, но вроде бы ты сказал, что она говорила о своей семье?

— Да, что у нее было несчастное детство из-за отца, у которого была любовница, родившая ему сына.

— Вот, точно. Она упомянула, когда он родился — до нее или после?

— Да, четырьмя годами ранее.

— Так значит, у Валерии есть единокровный брат.

— Выходит, что так.

— Она не сказала, отец его признал?

— Нет, не говорила.

Фацио поднялся с места.

— Побегу в отдел регистрации, у нас полетела вся информационная система. Там закрывают в полшестого. Вдруг успею.

16

— Не могу понять, что ты так носишься с этим единокровным братом, — заметил Ауджелло.

— Мими, ясно как день, что Валерия ведет двойную жизнь. Или вернее, есть значительная сторона ее жизни, которую она пока что стремится любой ценой скрывать. Ты согласен?

— Согласен.

— Если бы выгорело дело с тем пакетом, что она собиралась тебе передать, мы бы наверняка смогли что-нибудь узнать. Но поскольку все вышло иначе, чем планировалось, мы так и не знаем ничего про ее темную сторону. Но есть и другие пути. Может быть, они и дальше встречались с этим братом.

Они продолжали говорить о Валерии, пока спустя полчаса не вернулся Фацио — с пустыми руками.

— По книгам записи в Вигате есть только один Бонифачо мужского пола, Витторио, ему пятьдесят лет, и он отец Валерии. Значит, Витторио не признал незаконного сына, и его зарегистрировали под фамилией матери.

— Кстати о матерях. Как зовут мать Валерии? — спросил Монтальбано. — Возможно, через нее…

— Ее звали Агата Тесситоре, но она умерла три года назад.

— Мы в тупике, — прокомментировал Мими.

Однако комиссар ухватил кость и не намеревался ее отпускать.

— Сейчас я пробью один безумный вариант, — сказал он. — Но надо сказать, что один раз у меня уже выгорело.

Набрал номер с прямого телефона и включил громкую связь.

— Алло! — ответил женский голос.