Лезвие вечности

– В поисках стилета Джек Слейд прибыл в Россию. Ну, тут длинные цепочки… «Коршуны» получили аудиозапись беседы с археологом и другие сведения от шпиона в окружении Слейда. Чтобы не допустить конкуренции, возникновения аналогичных проектов за рубежом, да просто появления где-то доказательств реальности репликации, вдогонку за Слейдом устремился их человек, полковник Лысенко. Мне удалось сесть ему на хвост. А на даче…

– На даче Калужского! – воскликнул Борис. – Так вот в чем дело!

– Калужского?

– Профессора. Вы не знали? Ну, не важно. Вы уверены, что Слейд искал стилет на даче Калужского?

– Настолько же, насколько в этом был уверен Лысенко.

– Дьявольщина! Вот оно!

– Чему ты так обрадовался? – спросила Иллерецкая.

– Египет! Ты забыла, как называлась директория в компьютере профессора? «Египет». А файл – «EGY». Сти­лет был у Калужского, понимаешь? Он расшифровал криптограмму и заложил данные в файл! Вот из-за чего напряглась мафия!

– Но как они могли узнать об этом? – удивилась Ольга.

– Да шут их знает. Какая разница…

– Подождите, Борис, – взмолилась Таня. – Если ваша догадка верна, это исключительно важно.

– Еще бы!

– Вопрос в том, жив ли профессор или во время перестрелки…

– Отвечаю сразу: профессор убит. Но не на даче, а раньше.

– Убит?

– Да. Я приехал на дачу в надежде встретиться с его сыном, студентом, и разузнать что-либо о секретном файле, но пришлось уносить ноги.

– Сын Калужского, возможно, знает про стилет, – предположила Таня. – Вам известен его адрес?

– Известен, а толку? По-вашему, мафия и «коршуны» ушами хлопают?

– И все-таки мы обязаны поговорить с ним. А вот файл, Борис, лучше стереть без промедления.

– Дудки! Это мое дело… и мое оружие. Я раскопаю пароль и утру нос Генриху Рудольфовичу.

– Кому?

– Крестному папе этой мафии. А как поступите вы, Таня, если найдете стилет?

– Очень просто. Стилет состоит из двух частей. Одна из них послужит мне пропуском в «Террариум». «Коршуны» панически боятся утечки, поэтому вся информация о проекте сконцентрирована там – в компьютерах, в сейфе, на кубке. И в голове Колесникова. Я уничтожу информацию. И Колесникова тоже…

– И Колесникова? – нахмурился Борис.

– Да.

– Убьете человека?

– Ну конечно. Убила же я Лысенко.

– Как хотите, а я вам тут не помощник, – твердо заявил Борис. – Перестрелка, схватка – это одно, хладнокровное убийство – совсем другое. На меня можете не рассчитывать.

– Я на вас и не рассчитываю, – ледяным тоном отрезала Таня.

– Поищите другой выход, – принялся убеждать ее Бо­рис. – Давайте похитим Колесникова, уговорим его отказаться от проекта.

– Даже если бы это было возможно, – со вздохом сказала Таня, – его заставят взяться за проект снова. Мне очень жаль, Борис, но своего решения я не изменю. Я попыталась бы и без стилета, просто сообщив им, что я нашла его, да как знать, не у них ли он уже? И часть настоящего стилета – довод надежнее слов. Я взорвала машину Лысенко, стилет мог быть и там… Но в этом нужно убедиться и начать надо с сына профессора.

В комнате воцарилось молчание. Таня сидела неподвижно, глядя прямо перед собой. Иллерецкая нервно курила очередную сигарету. Градов барабанил пальцами по кнопкам магнитолы.

– Мы все устали, – произнес он наконец. – Давайте пока обсудим вопрос попроще. Рискнем переночевать здесь или поищем другое убежище?

– Какое? – пожала плечами Иллерецкая.

– Вокзал, чердак, теплотрассу…

– Вот сам и ночуй в теплотрассе! – возмутилась Ольга. – Я так полагаю, что «коршуны» об этой квартире не знают. Если бы знали, давно были бы здесь. А твоей дурацкой мафии я не боюсь. Пусть только сунутся – получат по пуле в каждую башку персонально от меня.

– Ну, ты даешь, Оля, – улыбнулся Борис. – Кажется, ты быстро усваиваешь правила игры. Иллерецкая показала Градову язык.

18

Антона не выписали из института Склифосовского – он сбежал. Ему страшно надоели палаты, больные, медсестры и санитарки.

Перевязанная рука скорее ныла, чем болела, и Антону не терпелось оказаться дома, в покое, хотя бы относительном, и в одиночестве, а главное – выпить водки. От этого желания даже зубы ломило. Нет, Антон не был выпивохой, напротив, он пил довольно редко, но обрушившиеся на него несчастья властно требовали анестезии.

И еще хотелось послушать музыку. «Панасоник» украли, но у Антона оставался древний катушечный «аппарат» на «конной тяге», который он не включал много лет. Теперь Антон вытащил его из-под дивана, зарядил осыпающейся пленкой с «Темной стороной Луны» группы «Пинк Флойд» и, перекрестившись, запустил. К его изумлению и радости, магнитофон зарычал, затрясся, запыхтел – и все-таки завелся.

«Пинк Флойд» как раз допели песню про деньги, а в бутылке «Столичной» изрядно поубавилось, когда в дверь позвонили. Хмель мигом вылетел из головы Антона. Он остановил пленку, прошел в прихожую и громко осведомился из-за металлической двери:

– Кто это там?

– Антон, это вы? Откройте, мне нужно поговорить с вами! Я приезжал к вам на дачу… такой в очках, высокий, помните? У меня еще дискету требовали.