Лезвия и кости (ЛП)

Донован зарычал. "Я не пустая трата времени!" — кричал он.

"И я тоже!" огрызнулась я. Я перевела взгляд на спичку, наблюдая, как она догорает. "Ты должен прекратить это, пока не смог, Донован. Говорю тебе. Он никогда тебя не простит".

"Я знаю своего брата лучше, чем ты, Сиенна", — сказал Донован. "И он поймет. Поймет".

И тут он бросил спичку.

30

Адриан

Автобус въехал в Крествуд, и знакомые достопримечательности мало чем помогли мне успокоиться. Никому не говоря ни слова, я вышел из автобуса, мои шаги были быстрыми и целеустремленными. Все мои мысли были сосредоточены только на Сиенне, на том, чтобы вернуться к ней. Я запрыгнул в машину, и мотор взревел, подчиняясь моему настоятельному приказу. Поездка домой показалась мне мучительно долгой, каждый красный свет был испытанием моего терпения, каждый поворот напоминал о расстоянии, которое еще предстоит преодолеть.

Когда я приблизился к таунхаусу, меня начало грызть чувство ужаса. Ночной воздух, обычно спокойный и тихий, теперь нарушался тревожным свечением вдалеке. Сердце колотилось о грудную клетку, зловещий барабанный бой становился все громче с каждой секундой. Повернув за последний угол, я увидел ужасающее зрелище, от которого у меня кровь стыла в жилах — таунхаус был охвачен пламенем. Огонь жадно лизал строение, его разрушительный танец освещали мигающие огни пожарных машин и резкие блики машин скорой помощи.

Мой разум кричал, отрицая случившееся, — хаотичная симфония страха и неверия.

Сиенна.

Мысль о том, что она оказалась в ловушке внутри этого ада, вызвала волну паники, захлестнувшую меня. Я едва успел припарковать машину, выскочить из нее и помчаться к огню. Соседи удерживали меня, их крепкие руки резко контрастировали с хаотичной сценой, разворачивающейся передо мной. Я выкрикивал ее имя, но мой голос терялся среди трескающегося пламени и отдаленного воя сирен.

Даже на расстоянии жара была сильной — физическое проявление охватившего меня ужаса. Каждый всплеск пламени, каждый обвал древесины ощущался как личное нападение, атака на жизнь, которую мы с Сиенной начали строить вместе.

Сквозь хаос пробился далекий вой сирен. Не обращая внимания на мольбы соседей, пытавшихся меня удержать, я вырвался из их хватки, движимый одной отчаянной потребностью — найти Сиенну. Когда я приблизился к горящему зданию, жар от него обрушился на меня, как физическая сила, а воздух наполнился дымом и едким запахом горелого дерева и пластика.

Я протиснулся через входную дверь, которая шатко висела на петлях, и увидел внутри таунхауса кошмарный пейзаж из разрушений и пламени. Некогда знакомые коридоры теперь были неузнаваемы, превратившись в лабиринт из огня и обломков. Оглушительный треск пламени дополнялся зловещим скрипом строения, напрягавшегося под ударами. Глаза щипало и слезились от дыма, но я заставлял себя идти вперед, выкрикивая имя Сиенны, причем каждый крик был отчаяннее предыдущего.

Гостиная превратилась в адское пекло. Диван лежал в клочья, его ткань была сожжена неумолимым пламенем. Я лихорадочно осматривал комнату, сердце колотилось в груди, страх и адреналин подстегивали мои поиски. Жара стояла невыносимая, пот и копоть смешивались на коже, но я шел вперед, движимый слабой надеждой, что Сиенна все еще может быть там, где-то среди разрушений.

Я наткнулся на свою комнату — последнее место, где еще можно было искать. Открывшаяся передо мной картина остановила меня на месте. Там, среди хаоса и дыма, лежала Сиенна без сознания. Ее тело лежало у окна — явный признак того, что она отчаянно пыталась сбежать. Рядом с ней лежал Донован, тоже без сознания, и его присутствие подтверждало мои худшие опасения — он был ответственен за этот кошмар.

В тот момент казалось, что время остановилось. Выбор был очевиден: спасти Сиенну или Донована.

Не раздумывая ни секунды, я двинулась к Сиенне. Каждый инстинкт во мне кричал, чтобы защитить ее, спасти от ада, который создал мой брат. Я осторожно подхватил ее на руки, ее тело обмякло и не реагировало на мои слова, и вся тяжесть ее существования вдруг стала казаться мне одновременно драгоценной и хрупкой.

Я осторожно нес Сиенну сквозь дым и пламя, ее тело обмякло в моих руках.

Сквозь дымку пробился голос Донована, слабый, но настойчивый. "Я сделал это ради нас", — задыхался он, его голос напрягался от усилий и боли. "Я сделал это, чтобы… чтобы мы могли стать лучше. Чтобы мы были братьями".

Я сделал паузу, тяжесть его слов придавила меня в комнате. Я не знал, что он в сознании. Я даже не проверил.

"Вся моя жизнь была направлена на то, чтобы спасти тебя от самого себя, Донован", — сказал я низким голосом. "А ты этого даже не замечаешь". Внутри меня закипали гнев и разочарование, подстегиваемые годами сдерживаемых эмоций. "Ты думаешь, что я обязан, как твой старший брат. Но ты всегда поступал так, как хотел, прячась за обидой и горечью. Ты никогда не протягивал руку помощи, чтобы преодолеть пропасть между нами. Вместо этого ты намеренно забрал единственного человека, которого я всегда хотел. Что? Чтобы получить от меня реакцию?"