Лезвия и кости

"Да", — сказал я, отводя взгляд. "Ты знаешь правила. Тот, на кого упадет бутылка, должен зайти в дом с привидениями на семь минут".

"Все, что угодно", — сказал Дэмиен.

Некоторые девушки захихикали.

Я воздержался от того, чтобы закатить глаза.

Лиам даже не поднял глаз от своей книги.

"Кто первый?" спросил я.

"Пусть Картер идет". Дэмиен кивнул в сторону Майкла. "Поскольку Кеннеди здесь нет, чтобы занять место номер один, пусть идет номер 2".

Пока я наблюдал за ходом игры "Семь минут в раю", с каждым вращением бутылки в моем животе завязывался узел напряжения. Мои глаза невольно притягивались к Сиенне, и каждый раз, когда бутылка хоть немного приближалась к ней, мое сердце непроизвольно замирало. Сама мысль о том, что ее выбрали, что ей придется войти в дом с привидениями с кем-то, особенно с Донованом, вызывала во мне прилив дискомфорта. Это была не просто ревность или неприятие того, что она может быть с кем-то другим; это было глубже, сложнее. Мысль о том, что она находится в таком уязвимом, интимном месте, даже если это всего лишь игра, грызла меня, тревожила так, что я не мог до конца сформулировать.

Если кто-то и мог оставить ее уязвимой, то это был я.

Смех и нервное ожидание других участников игры казались далекими, фоновым шумом для внутреннего смятения, которое я испытывал. Каждый поворот бутылки, каждый раунд хихиканья и шепота только усиливал чувство безысходности.

А потом настала очередь Сиенны.

Ее пальцы слегка дрожали, когда она вращала бутылку. Время, казалось, замедлилось, пока она вращала бутылку, и наконец остановилось, безошибочно указывая на… меня.

Мое сердце сжалось, но не от волнения, а от сложного клубка эмоций, которые я не мог расшифровать.

Прежде чем реальность ситуации успела до конца проясниться, голос Донована прорезал напряжение. "Ты не должна заходить", — сказал он Сиенне, его тон был защитным, но в то же время в нем слышалась нотка раздражения.

"В чем проблема, малыш Виндзор?" спросил Дэмиен, наклонив голову. Засос на его шее практически сиял в лунном свете. "Ты не хочешь играть теперь, когда твоя подружка закрутилась? Так не пойдет". Его слова словно повисли в воздухе, как вызов, который никто не мог проигнорировать.

Я посмотрела на Донована: его глаза предостерегающе мигали в сторону Сиенны, словно обвиняя ее в том, что она закрутилась.

Шагнув вперед, я протянул Сиенне руку, пытаясь разрядить обстановку. "Не волнуйся, Донован, — сказал я, мой голос был спокойным, но твердым. "Разве ты не доверяешь мне Сиенну?"

Его ответом было прямое: "Нет". Он был четким, решительным и наполненным эмоциями, которые я не мог определить.

Глаза Сиенны мелькали между Донованом и мной, ища совета, решения. Ее нерешительность, неуверенный взгляд расстраивали меня. Почему она должна была смотреть на него в поисках одобрения?

Донован, однако, отвернулся, нахмурившись.

После минутной паузы Сиенна положила свою руку на мою. Я чувствовал легкую дрожь от ее прикосновения, когда она позволила мне повести ее в сторону дома с привидениями. Я остро ощущал все взгляды на нас, шепот, догадки.

Когда мы вошли в дом с привидениями, атмосфера ощутимо изменилась. Воздух стал прохладнее, в нем ощущался затхлый запах старых, нетронутых помещений. Тусклое освещение отбрасывало жуткие тени на стены, которые были украшены макабрическими декорациями — фальшивой паутиной, призрачными фигурами и случайным движением, заставляющим сомневаться в реальности происходящего. Была даже комната с сотней зеркал. Узкая дорожка была усыпана мерцающими лампочками, которые едва освещали путь и усиливали чувство предчувствия, которое, казалось, витало за каждым углом.

Я чувствовал напряжение в теле Сиенны, пока мы углублялись в темноту. Ее шаги были нерешительными, что резко контрастировало с ее обычной уверенной походкой. Чувствуя ее дискомфорт, я осторожно положил руку ей на спину — жест, призванный скорее направлять, чем запугивать. Скованность ее позы была очевидна, и я остро ощущал каждое ее движение, каждый вздох.

Неожиданно она повернулась ко мне, ее голос едва ли был выше шепота в мрачном пространстве дома с привидениями. "Я не собираюсь ничего с тобой делать", — сказала она твердым тоном. Но в ее словах прозвучала уязвимость, которую она редко демонстрировала, и я это уловил.

Я не смог удержаться от мягкой, циничной усмешки. "Я знаю", — ответил я, мой голос был низким и ровным. "Ты такая хорошая девочка для Донована, не так ли, Сиенна?" Слова покинули мой рот прежде, чем я успел их остановить, наполненные презрением. "На самом деле это довольно… разочаровывает".

"Разочаровывает? Я не понимаю". На ее лице отразилось замешательство.