Лгунья для миллиардера

– Каком розыгрыше? – Тужинская искала выход и не находила. Отрицать было бессмысленно, раз Павлов пришёл к ней с этим вопросом, значит, всё знает. Здесь можно лишь попробовать максимально обелить себя и очернить соперницу. – А-а, ты имеешь в виду ту невинную шутку на вечеринке? Эта уборщица меня уговорила, ей очень хотелось получить твой номер телефона. Я отказывала, но она так жалостно просила. Мне и в голову не могло прийти, что она попытается выдать себя за человека из нашего круга. Она приставала к тебе, да?..

Стелла всё-таки прижалась к плечу Павлова и тихонько всхлипнула. Она лишь жертва в этой истории, невинная жертва…

– Хватит, – Александр резко поднялся, стряхнул повисшую на нём девушку и двинулся к выходу. Стало противно от липкой паутины лжи, которую наворачивала на него Стелла. Здесь ему делать было нечего. Павлов уже и сам не понимал, зачем пришёл. Неужели надеялся, что эта лицемерка расскажет ему правду?

– Саша, куда ты? А как же мы? – Тужинская тянула к нему руки, хватая за рукав.

– Отстань, – Александр выдернул пиджак из её цепких пальцев и прибавил ходу.

Стелла захлопнула за ним дверь. Её лицо исказилось яростью. Эта тварь, эта маленькая выскочка, несчастная замухрышка за всё ей ответит.

– Мама! – закричала она, врываясь в родительскую спальню, падая на кровать и заливая слезами шёлковый пеньюар Елены Дмитриевны. – Эта проклятая уборщица… она… сломала мне жизнь…

38

Не знаю, сколько времени я брожу по улицам, из-за слёз не замечая ничего вокруг. Мне так больно, что это чувство почти осязаемо. Моя боль похожа на огромный серый булыжник, который поселился у меня в груди и давит, мешая дышать.

Потом я сижу на скамейке в каком-то парке, пока не становится слишком холодно. Тогда я понимаю, что одета чересчур легко, и отправляюсь в ближайшее кафе. Заказываю чай с травами и усаживаюсь у окна.

Не хочу думать о Саше, но воспоминания непрошенными гостями заполняют голову. Я понимаю, что только сама виновата в том, что произошло. Но не могу отыскать точку, в которой могла бы повернуть в сторону счастья и нашего совместного будущего. Почему-то кажется, что любой мой выбор привёл бы меня именно к такому финалу. Может быть, не к такому оглушительному фиаско, но конец в любом случае был бы именно таким – я остаюсь одна. Без Саши.

В тот момент, когда я зацепила бутылку красного вина и пролила его на персидский ковёр Тужинских, моя судьба была предрешена. Потому что Стелле захотелось поразвлечься за мой счёт, а у меня не было возможности отказаться. Точнее была, но я предпочла ложь краху своих надежд.

А если б я призналась ему раньше? Если бы нашла в себе силы сказать, что я не та, за кого он меня принимает? Был ли у меня шанс? Был ли шанс у нас?

Почему-то я не верю в это. Почему-то мне кажется, что финал был бы точно таким же. Ну может, в нём не было бы задействовано столько посторонних лиц, и мне не было бы так феерически стыдно.

И тут я вспоминаю, как Саша что-то говорил о том, что планировал стать партнёром Гейзмана… Он собирался развивать какой-то бизнес здесь, в России. Меня накрывает удушливой волной стыда и ощущения собственной никчёмности.

Точно, Гейзман. Поэтому фамилия показалась мне смутно знакомой. Саша ведь называл её… Как я могла так подставить его? Как я могла так с ним поступить? Я ведь разрушила то, над чем он работал, к чему стремился…

Из моей груди вырывается громкий стон. И тут же рядом оказывается официантка.

– Девушка, всё в порядке? Вы хорошо себя чувствуете? – она смотрит обеспокоенно, похоже, искренно сочувствуя мне.

– Да, спасибо, всё хорошо, принесите мне счёт. Пожалуйста.

Я готова провалиться сквозь землю от стыда. От того, как подставила человека из-за своего малодушия и трусости. Уж лучше бы я просто ему всё рассказала. Тогда, сразу, когда он спас меня в парке. Или при следующей встрече. Я должна была это сделать. Теперь он не простит меня. И это совершенно точно.

Девушка приносит счёт, и я достаю из сумки карточку. На моём пальце сверкает звёздчатый сапфир, который я тоже не заслужила. Снимаю кольцо с пальца и кладу в сумку. Отправлю его Саше при первой возможности, пусть он сдаст в магазин и вернёт деньги. Хоть какая-то компенсация. Но не думаю, что для него важны эти деньги…

Пока жду обратно свою карту, пиликает входящее эсэмэс. Сердце заполошно стучит, но это не Саша. Один из клиентов, Глеб Игоревич. Мамочка, как я могла забыть?! Смотрю на часы и слегка успокаиваюсь. Фух, ещё рано. Я никуда не опаздываю. Хоть и потерялась во времени. Тогда зачем он пишет?

Открываю сообщение. Перечитываю его дважды, потому что смысл сразу не доходит до меня, ускользает между строк. Что значит «в ваших услугах больше не нуждаюсь»?

Я набираю номер, но не успеваю ничего сказать, как Глеб Игоревич произносит:

– Вы у меня больше не работаете, – и отключается.

Я некоторое время непонимающе смотрю на телефон. Что происходит? Мне казалось, Глеб Игоревич доволен моими услугами.

Но тут друг за другом приходят ещё два сообщения с практически идентичным содержанием, и всё становится на свои места…