Лгунья для миллиардера

Отправляюсь исследовать отведённую мне комнату. Кроме кровати у меня есть тумбочка с ночником, стол, два стула, большой зеркальный шкаф, в котором мои скромные вещи, взятые с собой, занимают до смешного мало места. Но это и не важно, я приехала всего на несколько дней.

Завтра мы с Валентином поедем в киношколу, потом, может, день-два погуляем по городу, если у него будет время, и обратно домой.

Дверь рядом со шкафом ведёт в ванную комнату. Ух ты! Как удобно. Я умываюсь, причёсываю топорщащиеся во все стороны после дождя волосы и собираю в хвост. Душ приму после, перед сном. А сейчас надеваю домашнее платье и спускаюсь вниз.

Мне навстречу несётся ангелочек с потрясающими кудряшками. Девчушка врезается в меня, крепко обнимает и принимается что-то лопотать на смеси немецких и французских слов. Я растерянно смотрю поверх неё на улыбающиеся лица Валентина и той самой беременной женщины. Похоже, это и есть его жена.

Провальский представляет мне Констанс и Клер, которая так и продолжает держать меня за руку. Переводит их слова. Оказывается, его семья очень рада меня видеть. Потому что папа им столько обо мне рассказывал. Я даже немного теряюсь от избытка семейного тепла, в котором и сама начинаю растворяться и таять.

Клер порывается показать мне свои игрушки, но мать мягко останавливает её, сообщая, что сначала меня следует покормить. Мой желудок начинает урчать, сообщая, что он согласен с Констанс.

За столом царит непринуждённая атмосфера. Ко мне часто обращаются, что-то спрашивают, о чём-то рассказывают, Валентин переводит вопросы ко мне и мои ответы. К концу ужина у меня появляется ощущение, что я понимаю многое даже без перевода.

Затем Клер утаскивает меня в комнату игрушек. О-о! чего тут только нет. Даже настоящий замок принцессы величиной с человеческий рост. Ребёнок там может свободно проходить, а вот мне приходится пригибаться. Мы пьём чай с куклами. Мне кажется, Клер представляет им меня, поэтому я здороваюсь с ними за руку и называю своё имя.

Затем Клер уводят, чтобы уложить спать, а я иду в свою комнату. Принимаю душ, падаю на постель и засыпаю в ту же секунду, как голова касается подушки.

51

Утром я встаю бодрой и отдохнувшей и спускаюсь к завтраку в прекрасном настроении и боевом состоянии духа. От волнения кусок не лезет мне в горло, поэтому я только выпиваю две чашки кофе.

Провальский сам отвезёт меня в киношколу. Уверена, что ради этого он отменил свои суперважные дела. И для меня это очень много значит.

По дороге я начинаю нервничать, и когда Валентин останавливает машину, меня уже откровенно потряхивает.

– Пошли, – он протягивает мне руку. И самое главное – не смеётся надо мной, потому что я обмираю от страха. Поддержка Провальского очень много для меня значит. Наверное, если бы не он, я повернула б назад, так сильно натянуты сейчас мои нервы.

– Ты сможешь, – говорит он, но я лишь киваю, слова застревают где-то в горле. – Давай, – Валентин слегка подталкивает меня, и я вынужденно делаю шаг внутрь.

В холле полно людей. Но я ожидала, что их будет намного-намного больше, ведь это та самая Немецкая киноакадемия, где проходит «Берлинари» – знаменитый европейский кинофестиваль. Он, кстати, завершился на прошлой неделе. Я не решилась напроситься к Валентину на несколько дней раньше, чтобы попасть на него. Но познакомившись с его семьёй, почему-то думаю, что мне были бы очень рады.

К нам подходит невысокий бородатый дядечка в клетчатой рубашке, твидовом пиджаке и джинсах. Он жмёт Провальскому руку и что-то говорит, глядя на меня. Валентин отвечает ему утвердительно, а затем произносит по-русски:

– Познакомься, Юля, это Вольф Мюллер. Он писал тебе.

– Здравствуйте, – я улыбаюсь и жму протянутую руку, а Вольф, не отпуская мою кисть, продолжает говорить по-немецки.

– Он в восторге от твоей истории и считает, что такой свежий голос и неизбитый стиль пополнят коллекцию Берлинской академии. Через три дня у них состоится питч-встреча для начинающих сценаристов, где ты сможешь представить свою работу известным режиссёрам. Они каждый год проводят такое знакомство, чтобы дать зазвучать новым голосам.

Мне кажется, что я умерла и попала в рай. И сейчас слышу ангельское пение, а бородатый архангел говорит, что сбылась моя самая заветная мечта.

От избытка эмоций я не могу вымолвить ни слова, хорошо, что рядом со мной Валентин. Он улыбается Вольфу, снова жмёт руку, и мы наконец присоединяемся к небольшой группе студентов, которым проводят экскурсию по академии.

Я почти не слушаю то, что переводит мне Валентин. В голове звучит только одна фраза: «Через три дня». Через три дня я вживую увижу известных европейских режиссёров и смогу представить им свой сценарий.

– Ущипни меня, – шёпотом прошу Провальского.

Он только улыбается и нежно сжимает мою ладонь, шепчет на ухо:

– Это не сон, принцесса, это всё явь.