Ля-ля, детка!

Дорога разделяет улицу Жмаченко и лес. Вдоль лесной границы — тротуар, усыпанный рыжими сосновыми иголками. Они опали летом, от засухи. Если идет дождь, иголки под слоем воды смотрятся, как облитые жидким стеклом. Мокрая, искрящаяся живопись под ногами. Ободранные мелкие шишки, потёртые ногами, перемешались с хвоей. Мусор. Зелёная трава. Ближе к вечеру, во время обычной лесной прогулки, я вижу двух ворон. Они сильно кричат и носятся над своим птенцом, который выпал из гнезда. Воронёнок сидит на открытом месте. Глазёнки, как мокрые бусинки, пёрышки на голове растрёпаны. Какой же ты хорошенький, малыш! Летать он ещё не умеет, и поэтому его родители переживают так отчаянно. Когда я прохожу мимо, одна ворона подлетает и начинает пикировать. Пытается клюнуть меня в голову! Она проносится так низко и стремительно, что при желании птицу можно задеть лицом. Достаточно просто убрать руку. Я быстрее ухожу дальше. А бедное воронье семейство истерит так, словно случилось что-то непоправимое, ужасное. До сих пор помню панику и отчаяние в их крике. Но горе тому прохожему, который бы вздумал посадить птенца обратно в гнездо…

Одиночество в городе довольно забавно. Скука и радость, веселье и печаль перемешаны в воздухе так густо, что не знаешь на какой импульс откликнуться. Видишь жёлтые цветы Коровяка вдоль ночного леса, у дороги. Он очень красив. Не зря во Франции его называют королевской свечой. Красивое часто полезно: корень цветка заваривают при подагре и даже применяют от облысения. Холодная Ивана Купальская ночь. Мрачно, темно. Свет луны и звёзд полностью скрывают невидимые облака. Вспоминаешь солнечный день из своего детства, когда ещё были друзья и надежды на будущее. Вот мы ловим с Иштрой бабочек… Целой компанией носимся по лугу, совершаем вылазки в ближний лес… Босоножки полны песка, но кого это волнует? Тот же жёлтый цветок в тугом колоске — светится от счастья. И снова — ночь на том же месте, спустя двадцать лет. От сравнения "тогда" и "сейчас" из глубин памяти поднимается грусть. Понимаю, что иду от приятельницы, которую называю подругой — за неимением более близких отношений. Она чуть ли не единственная девушка, с которой я сейчас провожу время. И хоть вечер был весел (насколько это возможно от встречи с одним человеком), чувствую темноту и тишину особенно пронзительно. Каждая мелочь, каждая деталь отпечатывается в мозгу. Тепло воздуха, прохлада ветра, запах одиноких цветов. Рисунок ветвей соснового бора и свет фонарей в зелёной, местами золотистой листве. Читаешь по лицам поздних прохожих — кто из них одинок, а кто, наоборот, имеет пару и сколько счастья — на личном счету каждого. Проносятся машины, нарочно слепя прохожих фарами дальнего света. Некоторые из них с зажжёнными сигнальными огнями стоят на обочине, пока их водители отливают в лесу.

Весь этот город… все эти люди… Без прикрас, как оно есть.

По дороге из кино можно вообразить себя в африканской саванне. А после премьеры с Джонни Деппом во "Флоренции" невольно представляешь себя на причале, в толпе папарацци. Яхта, на которой отдыхает Депп с семьёй, упирается бортом в мол. Джонни прячет глаза за круглыми стеклами очков и улыбается. Вот он что-то говорит человеку с камерой на берегу, и в лучах солнца становится видно, какие у него белые зубы… Это вовсе не бегство от жизни. Просто мое воображение может рисовать счастливые образы на любом полотне реальности.

Я научилась читать по лицам книгу души и настроений. Так, на одном свидании с турком-строителем, я удивилась насколько понятливой я стала. Он опаздывал на встречу и сбрасывал мои звонки. Значит шёл сюда ещё с одного свидания. После определенного времени заторопился, поглядывая на часы, — очевидно на новую встречу. А у входа в метро с таким интересом посмотрел на шестимесячную девочку, как может смотреть только молодой отец. То же умиление, узнавание и восторг. Девочка, на которую он смотрит, исключительно хорошенькая. В вызывающе светлых кудряшках, с ярко розовыми щечками и губками. Люди так просты в прочтении. Нужно лишь внимательно посмотреть на них.