Ля_Тортуга. От Аляски до Огненной Земли

С тех пор я часто спрашивал себя: что было бы с нами, если бы нам не встретился этот рыбак? Я проклинал его за все, что случилось потом, и благословлял за спасение от того, что могло бы случиться, но неизменно задавал себе этот вопрос. Если бы он не подошел поболтать с нами в ту ночь, мы бы на следующее утро продолжали свой путь с той же дрожью, от которой ёкало сердце, бросались бы в буруны и так же цепенели бы от страха, когда нужно было высаживаться. Может быть, нам и удалось бы добраться до Панамы, как мы рассчитывали, а может быть, «Черепаха» пошла бы ко дну у какого-нибудь пустынного берега или счастье изменило бы нам где-нибудь в лабиринте скал.

Рыбак снова пришел к нам на следующее утро, когда мы искали место, где перейти устье реки. Он захотел взглянуть на нашу карту. Водя по ней заскорузлым пальцем, он сказал:

— Вверх по этой реке, в пятнадцати километрах, есть плантация «Юнайтед фрут компани». Когда я там работал пять лет назад, там была дорога в городок Пьедрас-Бланкас, а в этом городке Рио-Эскинас впадает в Гольфо-Дульсе.

И он провел пальцем линию, которая на сто миль сокращала путь морем и побережьем вокруг полуострова Оса.

Не знаю почему, но я ему поверил. Служащие «Юнайтед фрут компани» в Сан-Хосе говорили, что дорог здесь нет. Рыбак клялся, что видел дорогу. Конечно, рисковать не следовало, но мы с Элен были сломлены всем пережитым и слишком боялись того, что ждало нас впереди. Мы готовы были ухватиться за любую соломинку, даже за самую тоненькую. Ведь есть же забытая проселочная дорога в Южной Мексике, почему же не может быть забытой дороги в Южной Коста-Рике? Мы снова изменили свои планы, спустились по крутому берегу вниз в реку и двинулись вверх по течению к банановой плантации.

Наступающий прилив подгонял «Черепаху» вверх по лениво текущей бурой реке. Шум моря слышался все слабее. Мы чувствовали себя как узники, которым удалось добиться отсрочки исполнения приговора и держались как можно ближе к высокому берегу, чтобы не налететь на плывшие мимо обломки всякой всячины.

По обеим сторонам, точно гигантские пауки, высились на своих длинных тонких корнях мангровые деревья; в их ветвях играли черномордые обезьяны. Над головой летали попугаи в роскошном оперении, расцвечивая небо яркими красками и наполняя воздух хриплыми криками. Но вот река круто повернула и пошла в обратном направлении; где-то здесь есть слившиеся притоки, о которых говорил рыбак.

На сером берегу мелькнуло желтыми пятнышками несколько травяных и тростниковых хижин, а ниже, на глинистых отмелях у темной воды, виднелись длинные выдолбленные каноэ.

Миль через пять вода стала пресной, и можно было подумать о купании — первом купании в пресной воде за целую неделю. Дина неохотно рассталась со своей миской, а Элен пробралась на нос, чтобы зачерпнуть воды. Я смотрел, как она радостно терлась мочалкой, и у меня самого стало легче на душе. Окончив мытье, Элен взялась за руль, а я занял ее место на носу. Я был весь в мыльной пене, когда резкий толчок чуть не сбросил меня вниз: джип внезапно остановился, мы сели на мель.

— Вот горе-штурман, — прошипел я.

Потом тщательно осмотрел каждое бревно и каждую тень на берегу — рыбак предупреждал нас, что тут водятся крокодилы, — спрыгнул в воду и оттолкнулся. Так мы плыли вверх по реке, пока темная зелень джунглей по берегам не сменилась желтоватым кружевом банановых пальм. Подплывая к плантации, мы услышали непривычный шум другого мотора. Рядом появился небольшой моторный катер с навесом из пальмовых листьев; в катере сидело четверо изумленных рабочих с плантации. Они задали нам три неизменных вопроса, и один из них бросил мне банку с пивом — она стояла у них в воде под сиденьем. Ко всему еще и холодное пиво! Единственное, что нас смущало, это то, что никто из рабочих не слыхал о дороге в Пьедрас-Бланкас. Но они сказали, что дорога, возможно, есть и лучше всего спросить об этом в конторе плантации.

Прилив достиг своей высшей точки, когда впереди показался Пуэрто-Кортес — сторожевое охранение плантации. Да ведь тут совсем просто будет взобраться на берег! И мы на полном ходу с работающим винтом выкатились из воды. Все четыре колеса тут же увязли в мягкой липкой глине, похожей на жидкий цемент. Но теперь я с полным знанием дела привязал конец нового стального троса к большой пальме и пустил в ход лебедку. Трос натянулся, джип погрузился чуть глубже, но вдруг раздался звон, словно лопнула струна гитары, и наш стальной канат оборвался. Задний ход не помог: мы сидели прочно. Я сложил трос вдвое. Джип было двинулся, но тут из-под кожуха лебедки раздался громкий треск.