Ля Тортуга. От Аляски до Огненной Земли

Не знаю, чего я ожидал от Ушуаи, но в одном был уверен: ее улицы покажутся нам вымощенными золотом. Правда, я не ожидал, что и сердца людей также окажутся золотыми. И хотя мы не сомневались, что и тут, как обычно, попадем на какой-нибудь праздник, мы никак не рассчитывали, что сами окажемся почетными гостями. Ушуая отмечала день святого дона Боско — покровителя спорта.

Происшествия начались в тот же день, 23 января 1956 года, когда мы впервые въехали на усыпанные галькой улицы самого южного города мира. С «Черепахой» поравнялся большой автомобиль, и из его окна высунулся щеголь в белых перчатках — аргентинский морской офицер. На превосходном английском языке он спросил, откуда мы приехали, и пригласил завтра с ним отобедать. Капитан Лопес де Бертодано оказался комендантом морской базы, ради которой, собственно, и существовала Ушуая.

В тот же день мы отправились с визитом в штаб дорожного строительства, чтобы поблагодарить начальника: ведь если бы не помощь его рабочих, нам бы сюда не добраться. Нам тут же предложили остаться у них, вместо того чтобы ехать в единственный в городе отель под названием «El gran Parke» или, скорее, «Los Tres Mentiras», что означает «Тройная ложь», ибо он вовсе не большой, ничуть не похож на парк и вообще не имеет права называться отелем.

Сомнительной достопримечательностью Ушуаи можно считать исправительную колонию; ее только недавно вновь открыли, чтобы разместить там наиболее важных членов бывшего правительства Перона. Один из этих джентльменов стяжал себе столь дурную славу, что его даже удостоил визитом некий американский журналист. Кстати, проезжая через Рио-Гальегос, журналист этот слыхал, что два сумасшедших американца пытались пересечь Магелланов пролив и утонули. Он был очень разочарован, когда узнал, что мы живы и здоровы.

— Было бы гораздо интереснее, если бы вы и вправду утонули, — заметил он.

На другой день мы обедали у коменданта морской базы, и тут нас подстерегала еще одна неожиданность.

— Мы хотели бы пригласить вас на прогулку в Буэнос-Айрес в качестве гостей морского флота Аргентины. Корабль придет на этой неделе.

Мы просто онемели от такого предложения и только восторженно закивали головами.

В разговоре со мной капитан Лопес де Бертодано шутливо назвал меня капитаном.

— Знаете, — сказал он, — мне приходилось плавать на всякой посудине, что держится на воде, а вот на борт джипа-амфибии я еще никогда не ступал.

— В таком случае, сэр, — воскликнул я, — как капитан моторного судна «Черепаха» приглашаю вас совершить на моем судне прогулку вокруг гавани, только сперва я залатаю на ней все дыры.

— Отлично, — улыбнулся комендант. — Давайте встретим наш корабль «Les Eclaireurs», когда он будет входить в порт.

В конце недели на горизонте появился «Les Eclaireurs», и мы заехали за комендантом. «Черепаха» затрубила, корабль дал приветственный сигнал, и мы пыхтя направились ему навстречу. Дул сильный ветер, и комендант с беспокойством спросил, уверен ли я, что «Черепаха» сможет выйти в море. Я заверил его, что после недавних наших испытаний гавань Ушуаи для «Черепахи» просто тихий пруд. В ответ комендант с улыбкой намекнул, что при всем его уважении к «Черепахе» он бы все же предпочел командовать обычными судами.

На следующий день — это было воскресенье и день дона Боско — мы устроили публичную демонстрацию мореходных способностей нашей «Черепахи» и сделали одиннадцать кругов по гавани, имея на борту чуть ли не всех ребятишек города. Правда, не обошлось без конфуза: к тому времени, когда мы взяли на борт последнюю группу ребят, кончился прилив, и мы сели на мель. Но тут половина населения города под командой веселого священника принялась нас вытаскивать, и все обошлось очень легко и просто.

Потом все дорожные рабочие явились на пристань провожать нас, все крепко нас обнимали, и это растрогало нас до слез.

В ту ночь мы лежали в своей каюте, корабль покачивался на волнах, и мы оба чувствовали себя до странности спокойно. Наконец-то мы достигли цели. Больше не нужно думать о том, что ждет нас в горах, в джунглях или в море. «Черепаха» надежно закреплена на палубе первого корабля, на котором ей довелось побывать. Впервые за все это время мы могли без страха ощущать мощь моря, и, однако, теперь, в темноте, когда мы прислушивались к его рокоту, перед нами вновь живо вставало все, что нам пришлось перенести на пути в Ушуаю: огромные буруны Тихого океана, штормы и рифы Карибского моря и неодолимое течение Магелланова пролива. Наконец к утру мы уже вполне освоились со своей новой ролью пассажиров судна, а не его экипажа и впервые за все это время мы шли на север.