Лиа. Жизнь не по нотам

Вчера – толстовка, сегодня – поездка до дома. Мироздание, кажется, пытается назначить его моим парнем, только все не так просто, пусть я иногда и ловлю себя на размышлениях о том, каково было бы с ним целоваться. Скорее всего, не так уж паршиво. К тому же он милый, и глаза у него ярко-голубые. Принято считать, что спортсмены жутко сексуальны, но я не могу для себя решить, сексуален ли Гаррет.

Возможно.

Хотя сама мысль о такой объективации кажется мне отвратительной: неужели внешняя красота и приятные черты лица важнее всего остального? Мне иногда кажется, что кто-то однажды проснулся и решил, что теперь все будут любить большеглазых хорошо сложенных людей с выдающимися скулами и мягкими губами, а мир с радостью согласился на такие условия.

Когда служебная дверь наконец открывается и занятые в мюзикле ученики постепенно высыпают в вестибюль, Гаррет ловит мою руку.

– Теперь угадай, что студенты университета Джорджии несут на экзаменах?

– Не знаю.

– Чушь.

– Ха-ха.

– Но ты улыбнулась.

Я фыркаю и отвожу взгляд, пытаясь найти в толпе Спиров. Родители Ника тоже здесь – с ними беседует мама Эбби, пока ее отец и брат сосредоточенно смотрят в телефоны. Я никогда раньше не видела папу Эбби, но сразу узнаю его: все равно что увидеть ее саму, только в теле мужчины средних лет. У них одинаковые ресницы, одинаковое все. Это ужасно выбивает из колеи. Я отворачиваюсь и вижу маму.

Я имею в виду свою маму: на ней деловой костюм, и потому она кажется здесь чужой; не знала, что она собиралась прийти. Наверное, вошла через черный ход. От других родителей мама держится чуть в стороне, но ей всегда среди них неуютно, может быть потому, что она почти на десять лет младше большинства. Думаю, в глубине души она опасается их осуждения.

Завидев меня, она неловко машет, и я уже собираюсь подойти, но тут у меня на пути возникает Элис Спир.

– Лиа! Офигенные ботинки!

Я осматриваю свои ноги, пожимаю плечами, улыбаюсь и меняю тему:

– Ты надолго здесь?

– Нет, уже почти уехала. Отправляюсь завтра, по дороге заеду в Нью-Джерси, подберу своего парня. – Она смотрит на часы. – Ну где же ты, Саймон?

– Он только что мне написал, они выходят, – отвечает Брэм.

Спустя пару минут Саймон, Ник и Эбби действительно появляются в вестибюле: в повседневной одежде, но все еще в гриме. Ник и Эбби даже не держатся за руки в этот раз, возможно потому, что Эбби крепко держит за руку Саймона, а Ник плетется позади них. К нему то и дело обращаются из толпы, и я вижу: его это смущает и заставляет испытывать неловкость. Ник Айзнер слишком мил для ведущего актера.

Саймон сразу замечает коробку и набрасывается на нас с вопросами:

– Это торт? Для меня?

Гаррет кивает и начинает открывать коробку, но Саймон, светясь, поворачивается к Брэму.

– Вообще-то… – начинает тот, но Саймон целует его в щеку, не дожидаясь окончания.

– Чувак, это от меня вообще-то! Меня поцелуешь? – вмешивается Гаррет.

Я бросаю на него взгляд.

– Ого.

– Ладно, Берк, готова ехать? – ухмыляется он и лезет в карман за ключами.

Я киваю на маму, и Гаррет явно расстраивается.

– Видимо, мне уже не нужно тебя отвозить.

– Похоже на то.

Он медлит, все еще сжимая ключи от машины, и молчит, как мне кажется, примерно час. Я прямо чувствую интерес, с которым изучает нас моя мама.

– В общем… – начинаю я.

– Да, точно. – Он прочищает горло. – Я хотел спросить, пойдешь ли ты завтра на игру.

– На игру?

– Ты видела, как мы играем?

Я киваю. Может показаться странным, но соккер – единственный вид спорта в Криквуде, за которым я слежу. Давным-давно, когда я была влюблена в Ника, он мне даже нравился – и не только потому, что позволял вволю полюбоваться его задницей. Сама того не ожидая, я начала интересоваться соккером настолько, что Саймон даже придумал мне прозвище Фанат под прикрытием.

– Мы играем против «Норт Крик», – продолжает Гаррет. – Так что должно быть довольно круто.

– А. Ну да. – Я снова бросаю взгляд через плечо. Мне совершенно не хочется беседовать с Гарретом вот так, на глазах у мамы.

А он все говорит:

– Ты, наверное, занята? Это не страшно. Идешь на субботний утренний прогон, да? В общем, я не в обиде.

– Да я приду, – перебиваю его я.

– На игру? – Кажется, он удивлен.

– Ага.

– Ого. Хорошо. – Гаррет улыбается, а я чувствую, как у меня сжимается желудок.

– И что это было? – игриво спрашивает мама, пока мы идем к машине. Уже стемнело, но я все равно различаю ее улыбку.

– Ничего.

– Ничего? Ты уверена?

– Мам. Перестань. – Я прячусь от нее на пассажирском сидении, отворачиваясь к окну.

Какое-то время мы молчим. На парковке полно машин и пешеходов; в ожидании мама барабанит пальцами по рулю.

– Мюзикл вышел отличный.

– Просто мороз, – хмыкаю я.

– У Ника невероятный голос. И знаешь, кто меня покорил?

– Кто?

– Эбби Сусо.

Я чуть не поперхнулась.

– Она просто ходячая харизма, – как ни в чем не бывало продолжает мама. – И, кажется, очень милая. Я бы хотела, чтобы ты нашла себе кого-то, похожего на нее.

– Ма-ам.

– Ты не считаешь ее милой?

– Она встречается с Ником.

– Знаю. Я просто подумала… Гипотетически…

– Не хочу об этом говорить.

Мама вскидывает брови.