Лягушка Басё

- Я вам скажу, что я понял. Тут и понимать нечего. Кока был у мачехи неделю назад! Я видел их обоих у окна! Я побежал к папе, я сказал ему: «У твоей так называемой супруги Кока Кобылянский! Они стоят и разговаривают!». Говорю: «Что будем делать, папа?». А папа говорит: «Я знаю, что я буду делать!». И побежал на перекресток, к городовому. Вы знаете нашего городового Пров Потапыча, реб Арон. Государь император ему платит двадцать рублей в месяц, а папа для ровного счета еще четыре раза по стольку, и Пров Потапыч работал на папу в четыре раза больше, чем на государя императора. Но пока папа бегал туда-сюда, Коки след простыл. Так вот зачем приходил Крендель! Мачеха наняла его убить папашу! Ах, гадина!

Стефанович схватился за пейсы.

- Ай! Теперь я понимаю, из-за чего хозяин так взъелся на Кренделя! Мне-то он не сказал, что Кока был у мадам Леи. Но ты, почему ты мне ничего не рассказал, Кальманчик?

- Папа взял с меня слово. Он подумал, что у жены от одесского ферта тоже закружилась голова. Папа и Пров Потапычу дал червонец, чтобы помалкивал. А то, говорит, пойдет молва, и будут все говорить не «Либер Горалик», а «Либер Рогалик». Ах, это я, один я виноват, что папочку убили! – И всхлипнул. - Если бы я не был тряпка, я бы ворвался к мачехе, схватил бы этого недомерка за шиворот и выкинул бы из окна!

Тут он совсем расстроился, заплакал. Художники, они такие.

Ханан стал его утешать.

- Ты весишь, как шесть Кренделей, но кто кого выкинул бы, это даже не вопрос. Он бандит, страшный человек, а ты мальчик из приличной семьи. Перестань плакать, Кальманчик, не разрывай мое бедное сердце.

Но Кальманчик не то чтоб перестать, а разрыдался  пуще прежнего. Повалился на колени, стал стучаться головой об пол, как положено набожному еврею, когда он кается или душевно страдает.

- Господи Боже во Израиле, смилуйся надо мной, ничтожным! Почему Ты сотворил меня такой мокрицей, как Тебе не совестно? Разве ты не мог сделать меня храбрым, как лев? Что Тебе стоило?

Увы. У нас, евреев, всегда во всем Г-дь виноват. Хотя, если вдуматься, разве не Он создал слабого человека слабым, подлого подлым, а глупого глупым?

Однако додумать эту интересную мысль до конца я не успел, потому что вошла Нетания Горалик.

- Хананчик, я к тебе шла. Слышу – вопли. У бегемота опять истерика?

- Это я погубил нашего папочку! – прорыдал Кальман.

- Правда?! – обрадовалась хромоножка. -  Вот здорово! Я на мамашу думала, но так еще лучше. Ты пойдешь на каторгу, ей ничего не достанется, потому что такое завещание, и единственной наследницей буду я!

- Что ты, деточка, - переполошился приказчик, - Кальманчик совсем не в том смысле!

- Ка-ак это не в том? – подбоченилась паршивка. - Он сам признался, все слышали! Бразинский и вы, как вас там, вы оба свидетели!

Тогда Горалик-младший заливаться слезами перестал, затряс щеками и показал сестре кулак величиной с небольшую дыню:

- Ты вся в свою мамашу! Она тебя пригуляла от какого-нибудь русского!

- Сам ты от русского! – окрысилась Нетания.

- Дети, дети, умоляю, без оскорблений! – метался между ними Ханан.

Какое там!

- Колченогая тварь! – орал Кальманчик.

 -Бегемот свинячий! – не оставалась в долгу Нетаночка. - И нос у тебя русский, как свиной пятак!

Я заметил, что господин Фандорин дотронулся до своего носа, и поскорей увел помощника подальше от этой семейной сцены.

- Куда мы теперь? – спрашиваю. - Уже в полицию?

- В полицию рано. Сначала нужно допросить Лею Горалик. Похоже, молодой человек прав и его мачеха – заказчица убийства. Припрем ее к стенке.

- Вы приприте. Я посмотрю. – Я подумал и прибавил: - Или знаете что. Я лучше подожду за дверью.

- Чтобы перехватить п-преступницу, если она попробует сбежать?

- Именно.

Я представил, как я буду перехватывать Лею Горалик, и подумал, что я лучше буду ждать не за дверью, а где-нибудь подальше, но человек потому и стал царем природы, что любопытство в нем сильнее страха. И когда Фандорин, суровый, как железнодорожный контролер, без стука вошел в комнату хозяйки, я остался за порогом и стал подглядывать в щелку.

- Сударыня, - грозно вопросил мой помощник, - что вас связывает с одесским вором Кокой Кобылянским по кличке К-Крендель?

Лея вскочила и сначала сделалась вся очень красная, а потом сразу очень белая.

- По какому праву вы врываетесь ко мне, как погромщик? Не знаю я никакого Кренделя!

- При аресте всегда врываются без предупреждения, чтобы преступник не скрылся и не уничтожил улики. А то, что вы преступница, у меня теперь сомнений не вызывает. Иначе вы не лгали бы. Немедленно отвечайте, что у вас делал Крендель? Его видели с вами здесь, в этой комнате, неделю назад. Если будете запираться, я немедленно доставлю вас в п-полицию.

- Кто его здесь видел? – сбавила тон мадам Горалик. - Покажите мне этого человека, и я ему скажу, что он брешет!