Лягушка на стене

Она вылезла оттуда, когда катер сбавил ход. Люди оживленно о чем-то переговаривались, жестикулировали и показывали руками на что-то, чего пока не видела Шельма.

Она недоуменно оглянулась на сидевших в лодке людей. Те, не обращая внимания на собаку, напряженно всматривались в горизонт. Неожиданно все трое вскочили, а один схватил фотоаппарат. Впереди и чуть вправо по борту из воды плавно вырос огромный серый холм, над морем поплыло облако тумана. Через секунду спина кита скрылась, зато на мгновение появился огромный серп его хвостового плавника.

Лодка еще немного покружилась вокруг того места, где скрылся кит, но тот больше не показывался. И экспедиция отправилась дальше. И катер снова пошел вдоль берега — к далекому пока еще устью Амура. Шельма забралась в лодку и снова задремала.

Была еще одна остановка. Люди в лодке не тянулись ни к ружьям, ни к фотоаппаратам, а спокойно смотрели на море. Шельма лениво подняла голову над бортом. Совсем рядом из воды медленно всплыл огромный черный и длинный, как крыло буревестника, плавник, пронесся несколько метров над волнами и исчез в глубине.

Шельма с воем заметалась по катеру. Люди с удивлением посмотрели на нее. Сначала ее пытались успокоить словами, потом Коля перетянул ее по спине веревкой. Но собака все бегала по катеру, лая в ту сторону, где скрылся плавник касатки. Володя с Пашей перебросились несколькими словами, и водитель дал полный газ.

Катер давно миновал страшное место, а Шельма все никак не могла успокоиться: беспрестанно вскакивала на корму и отчаянно лаяла на растворяющийся за судном пенный след.

Через час катер приблизился к берегу и ткнулся носом у ствола большой лиственницы, на вершине которой чернело огромное гнездо. В гнезде снизу был виден большущий птенец, а взрослые орланы, сверкая белыми «погонами», кружили высоко в небе. Увидев громадных птиц, Шельма испуганно прижалась к ногам Коли, вспомнив, как они однажды едва не догнали ее, обессилевшую, на берегу моря.

Шельма со злорадством ожидала, что люди убьют орланов и разорят их гнездо. Но Паша остался в лодке, а Коля с ружьем куда-то побрел по берегу. Володя же, надев на сапоги стальные когти, неуклюже заковылял к лиственнице и быстро стал карабкаться вверх. Из гнезда раздался хриплый клекот, и вниз спланировал громадный, оперившийся, но еще плохо летающий птенец.

Шельма с лаем бросилась к нему. Птенчик размером с индюка при ее приближении упал на спину, раскинул крылья, выставил в сторону Шельмы когтистые лапы и угрожающе раскрыл клюв. Шельма отскочила и пыталась атаковать с другой стороны. Но птенец успел повернуться, и перед собачьей мордой вновь оказались огромные лапы, вооруженные мощными когтями.

— Паша, отгони Шельму, а то она орлана сожрет! — закричал сверху мотористу Володя.

— Это вряд ли, — сказал Паша. — Скорее, он ее, — но из лодки вылез и посадил собаку на поводок.

— Подожди, не уходи, — раздался голос с дерева. — Я веревку с мешком спущу, а ты туда птенца запихай. Надо его снова в гнездо посадить.

Паша ловко накинул на голову птенца свою куртку, схватил за ноги и крылья и затолкал орлана в спущенный мешок.

— Майна, — сказал он невидимому, скрытому лиственничной кроной Володе, отвязал Шельму и пошел к катеру. Но Шельма просидела под деревом полчаса, дожидаясь, пока Володя промерит гнездо и птенца, окольцует его, возьмет у него пробы крови и спустится вниз.

Прошла неделя. Гнезда орланов на берегу попадались часто, и все это повторялось с регулярным однообразием.

Шельма сначала терпеливо дожидалась Володю, сидя под деревом, но вскоре ей это надоело, и она стала ходить с Колей, но только до того момента, пока ему зачем-то не понадобились совершенно крошечные кулички, обитающие только на грязевой отмели. Она прошла с ним около двух километров по хлюпающей жиже, Коля застрелил своего куличка, и они возвратились назад. Хотя Шельма уже несколько отъелась на харчах путешественников, но так вымоталась, что больше на такую охоту никогда не ходила.

Катер после месяца автономного плавания вдоль совершенно безлюдных побережий Охотского моря приближался к первому лежащему на его пути поселку — временному жилищу рыбаков.

Катер причалил к этому форпосту цивилизации. Шельма впервые в своей жизни видела большие жилища, сделанные из бревен. По берегу ползла железная коробка, рыча так же, как лодка. «Урал» подъехал к самой воде, зацепил катер тросами и вытащил его на берег — за линию прилива.

Поселок, на взгляд Шельмы, мало отличался от знакомого ей стойбища. Такая же грязь и масса разбросанных бесхозных вещей. Как и в стойбище, где она родилась, здесь повсюду валялись сухие, изгрызенные собаками кетины у палатки, а также кухтыли и обрывки сетей. На самом берегу моря лежала огромная рыбья голова с длинным носом и маленькими усиками. Там, где жила Шельма, такую рыбу не ловили. Однако в поселке кроме этих привычных для Шельмы предметов повсюду были разбросаны какие-то ржавые механизмы и машины, тросы, якоря и пустые бочки.