Лягушка-путешественница

— Я уже говорил, что это невозможно, — проворчал Хейви, но мореход почувствовал, что он начал колебаться.

— Пока большие люди будут делить власть, вы сможете хорошо заработать, — продолжал уговаривать купец. — А с деньгами хорошо при любом правителе.

— Вы, арнаки, всё деньгами меряете, — ворча поморщился венс. — А мы не будем подчиняться бесчестным вождям!

— Делайте что хотите! — махнул рукой, начиная злиться Картен. — Купите на заработанное в Псерке хорошее оружие и воюйте за того, кто вам больше нравиться!

Видимо, такой вариант в голову собеседнику не приходил. Помолчав и привычно почесав бороду, он нерешительно сказал.

— Я попробую кое с кем поговорить…

И тут же добавил.

— Но, быстро не получится.

— Тогда, придётся выполнять заказ Вуйко, — капитан одним глотком осушил бокал.

— Но, где же ваша знатная гостья? — решил сменить тему гость. — Что-то я её не вижу, а Ланьси говорил, что она к нему приходила.

— Глаза бы мои на неё не глядели, — выругался мореход, со стуком ставя посуду. — Сколько лет плавал спокойно! А тут беда за бедой! Видно, когда эта взбалмошная девица взошла на мой корабль, его покинула удача. Если бы вы только знали, как я жалею, что согласился взять её в Канакерн!

Внимательно слушавший хозяина венс, внезапно посмотрел куда-то ему за спину. Мореход тоже обернулся. По причалу торопливо шла Ника Юлиса Террина, в своём дикарском наряде, а за ней какая-то местная девица. Когда они приблизились на столько, что стало возможно рассмотреть лицо, купец с удивлением узнал одну из ганток, кажется близкую приятельницу Орри. Но, пассажирка говорила, что дикарки отправились в какую-то дальнюю деревню, где после мора большой недостаток невест? Чего же тогда эта тощая воблина решила остаться? Занятые своими делами матросы тоже заметили девушек и стали удивлённо переговариваться.

Поднявшись до половину, Ника оглянулась на застывшую у трапа гантку.

— Чего встала? Пойдём. Или хочешь остаться?

Девушка нерешительно поставила босую ногу на струганные доски. Картен отметил, про себя, что раньше она ходила в лаптях из лыка.

Юлиса быстро поднялась на судно и сразу же направилась на корму.

— Здравствуйте, господин Хейви, — чуть поклонилась она и бросила, застывшему у фальшборта Милиму. — Принеси ещё две чашки.

Раб вопросительно глянул на хозяина, тот в нетерпении махнул рукой. Пассажирка уселась на ковёр скрестив ноги, предложив расположиться рядом и своей спутнице. Такая бесцеремонность пришлась мореходу не по душе. Тем более, что одежду гантки покрывали какие-то подозрительные пятна, лицо выглядело болезненно бледным, а в косе запутались сухие сосновые иголки и всякий сор.

"Девчонку кто-то хорошо повалял", — хмыкнул про себя купец и нахмурился. — "Но, зачем Юлиса её сюда привела?"

— Я рада, что вы смогли навестить нас, — улыбнулась она венсу.

— Я зашёл в Скаальи по своим делам, — ответил тот. — А Ланьси сказал, что вы обо мне спрашивали.

Раб поставил на ковёр две деревянные плошки. Ника быстро налила мёд и протянула дикарке, которая сидела на корточках чуть позади, старательно прикрывая подолом грязные ноги.

— Пей, после таких разговоров, наверное, в горле пересохло?

После вновь потянулась за кувшином, но, замерла на полдороге.

— Что же, у вас, господин Картен не нашлось для меня более подходящей посуды?

Мореход давно заметил, что пассажирка, безропотно работая вёслами, когда это нужно, и даже занимаясь приготовлением пищи на всю команду, болезненно реагирует на мелкие проявления непочтительности. Не имевший знатных предков купец считал такое поведение признаком аристократизма.

— Эй, ты, мешок с дерьмом! — рявкнул он на недоуменно хлопавшего глазами раба. — Принеси госпожа отделанный серебром кубок.

А когда тот бросился вниз по лестнице, виновато развёл руками.

— Простите его, госпожа Юлиса.

И поинтересовался.

— Откуда взялась эта девица и почему вы привели её на мой корабль?

Понимая, что разговор зашёл о ней, гантка жалобно всхлипнула.

— Ей некуда больше идти, — Ника дождалась, пока Милим наполнит бокал. — Нашего хорошего знакомого Орри и всех его соплеменниц продали в рабство тому самому купцу Ерфиму Цемну.

— Как? — вскинул брови капитан.

— Кто? — грозно проворчал Хейви, с нетерпением ожидая, пока вредная девчонка, не торопясь, словно испытывая их терпение, выпивает мёд.

— К ним явился ринс Келв, — она аккуратно вытерла губы грязным, замурзанным платком, который за тем спрятала в рукав рубахи. — Привёл человека, представив его старейшиной Сампаа из далёкого селения Местисси…

По мере рассказа Картен с трудом удерживался от смеха, слушая, как ловко местный вельможа провёл глупых варваров. Надо же, додумался заманить дур женихами! А вот венс всё более мрачнел. Когда Юлиса заговорила о том, как ринс поклялся огнём и железом, Хейви, не выдержав, обратился к гантке на её родном языке.

Всхлипывавшая до этого девица, не выдержав, разревелась, выкрикивая что-то сквозь сдавленные рыдания.

— Если мне не верите, спросите у своего друга кузнеца! — нахмурилась пассажирка. — Кажется, там его сын был. А к Лаюле не приставайте, ей ещё и не такое пришлось пережить!