Лягушка-путешественница (СИ)

«Ну, куда ты торопишься?! Хочешь, чтобы эти дуры растрезвонили по всему городу, что жених дочери консула Картена бегает за его гостьей и любовницей?»

Словно услышав её, десятник конной стражи, замедлив шаг, так же вежливо обменялся приветствиями со знакомыми женщинами.

Ника остановилась, делая вид, будто вытряхивает попавший в сандалию камешек и только тогда, когда свободные горожанки и сопровождавшие их невольницы скрылись за углом, направилась к молодому человеку.

— Зурк сказал, что вам удалось что-то выяснить? — хмурясь, тот буквально сверлил девушку напряжённо-недоверчивым взглядом.

— Ваш раб не ошибся, господин Фарк, — гордо кивнула она. — Теперь я точно знаю, что моя служанка в руках похитителей Вестакии. Ночью её привезли в порт на тележке вместе с дочерью господина Картена, погрузили в лодку и… увезли в неизвестном направлении.

— Это всё вы узнали от Зипея Скелы, только поговорив с ним? — вытаращил глаза собеседник.

— Тихо! — цыкнула путешественница, воровато оглядываясь по сторонам. — И это и многое другое.

— Но как?! — Румс выглядел растерянным, оглушённым, ошарашенным. Ни дать ни взять — актёр Соломин в роли доктора Ватсона из знаменитого сериала. — То есть, почему он вам всё это рассказал?

Несмотря на всю серьёзность ситуации, её так и подмывало выдать бессмертное: «Элементарно».

Но вместо этого она тихо проговорила:

— Потому что я обещала молчать о его грязных делишках. И если вы хотите услышать подробности, господин Фарк, то тоже должны дать клятву сохранить в тайне всё, что узнаете от меня.

Пару раз моргнув, молодой человек озадаченно хмыкнул, потёр лоб, окинул взглядом заполненную людьми площадь.

— Как же тогда вы собираетесь получить награду, госпожа Юлиса? — усмехнулся он краем рта.

— Пока не знаю, — пожала плечами Ника. — Но сейчас любой… шум может спугнуть похитителей Вестакии и Паули. Они просто продадут их первому встречному работорговцу. И мы больше девушек не увидим. Я этого не хочу. Мой отец часто говорил: «Деньги значат многое, но люди ещё больше».

Румс недовольно засопел. А собеседница, чтобы не мешать ему принять правильное решение, неторопливо шла вдоль лёгких, сплетённых из прутьев, столиков. На площади народных собраний разрешалось торговать только предметами, связанными с богослужением и жертвоприношениями. Но хитрые горожане клали рядом с душистой смолой орешки в меду и другие сласти, возле статуэток и дешёвых барельефов с изображениями богов лежали гребни и простенькие украшения, а в клетках рядом с голубями недовольно кудахтали куры.

— Госпожа, — тихо окликнула её Риата.

Застывший в нескольких шагах десятник конной стражи хмуро кивнул.

— Я согласен, — негромко проговорил он, когда девушка подошла ближе. — Клянусь именем Нутпена перед лицом храма его, никому не открывать того, что рассказал вам Зипей Скела.

«Вряд ли найдётся канакернец, который рискнёт нарушить такую клятву, данную в таком месте», — подумала она.

— Хорошо, слушайте. Только прошу вас не перебивать. Всё своё возмущение выскажете после того, как я закончу.

— Хорошо, — криво усмехнулся Румс, пряча руки за спину. — Говорите.

Своё обещание сын консула сдержал. Молодой человек шумно сопел, по красивому чисто выбритому лицу ходили желваки, а пальцы до хруста сжимались в кулаки. Но он молчал.

Только у лестницы храма Нутпена, когда рассказчица, наконец, замолчала, плотно сжатые губы разомкнулись, презрительно выплюнув:

— Меретта! Мерзкая меретта!

— Надеюсь, господин Фарк, — спутница бестрепетно вынесла пылающий ненавистью взгляд. — Вы так грубо говорите не о своей невесте?

Какое-то время они, не моргая, смотрели друг другу в глаза, что для попаданки с её высоким ростом не доставляло никакого затруднения. Внезапно Ника почувствовала странное, необъяснимое волнение. Словно тиски или крепкие мужские руки обхватили её, сжимая в объятиях, не давая ни вздохнуть, ни выдохнуть. Кровь ударила в голову, приливая к щекам, а ноги сделались словно ватными.

«Ну, уж нет!» — непонятно на что разозлившись, девушка гордо выпрямила спину, вырываясь из плена глаз кавалериста.

Они одновременно отвели взор, но всё же путешественница сделала это на миг раньше.

— Какая невеста? — глухо проворчал сын консула, зашагав дальше. — Теперь то вы знаете, что она почти полгода писала письма другому.

— Ну и что? — собеседница попыталась как можно небрежнее пожать плечами и не поморщиться. — Мы уже говорили об этом. Девочку обманули, запутали, и ваш долг — помочь ей.

Десятник конной стражи вдруг вновь остановился.

— Откуда вы всё это знаете, госпожа Юлиса?

— Что?

— Про обман и всё такое, — молодой человек раздражённо махнул рукой. — Если она его любит, зачем спасать?

Не дожидаясь ответа, он вновь начал мерить шагами мостовую, негромко заговорив:

— Я плохо знаю Ноор Учага. Встречались несколько раз на праздниках. По мне так обычный варвар, ни чем не отличающийся от других. Так же без меры пьёт вино, играет в кости и, простите за подробности, госпожа Юлиса, шляется по борделям.