Лягушка-путешественница (СИ)

— Нет, госпожа, — испуганно проблеяла Толкуша. — Я…

— Молчи, дура! — хлёстко ударила пощёчина. — Хвала богам, я вовремя посмотрела. Разбавь краску, да поскорее, если не хочешь отведать плетей!

— Слушаюсь, госпожа, — пискнула рабыня.

«Интересно, что у них там делается?» — хмыкнула про себя путешественница, подходя к циновке на двери.

— Вы проснулись, госпожа Вестакия?

— Да, — проворчала дочь морехода. — Входите.

Она сидела на кровати и с грустным видом рассматривала своё отражение в зеркале, потом взглянула на гостью и завистливо вздохнула.

— Красивая у вас причёска. А мне выходить из дома ещё не разрешают. Все праздники дома просижу.

Обиженно шмыгнув носом, девушка нахмурилась.

— Вот отец уйдёт, прикажу Толкуше меня как следует причесать, — поправив сползавшее с ног одеяло, Вестакия тряхнула спутанными со сна волосами.

— Это из-за городского собрания господин Картен поднялся так рано? — спросила Ника.

— Да, — подтвердила собеседница. — Хочет выглядеть красивым перед гражданами города. Он же консул.

— И поэтому красит волосы? — осторожно задала путешественница мучивший её вопрос.

— Только чуть прячет седину, — махнула рукой девушка, и понизив голос, объяснила. — Почему-то думает, что молодым он людям нравится больше.

Словно отвечая ей, донёсся раздражённый голос Картена. Ника шагнула к окну, решив выяснить, чем он опять недоволен.

Нетерпеливо топтавшийся на середине двора консул выглядел празднично, во всяком случае по сравнению с тем, как он одевался обычно. Поверх жёлтого хитона с вышитой по подолу каймой был наброшен короткий синий плащ. Лодыжки плотно охватывали ремешки новеньких сандалий. На волосатых запястьях скромно поблёскивали серебряные браслеты, а пальцы украшали золотые перстни.

— Ну, где вы там? — раздражённо рявкнул он.

— Иду! — откликнулась Тервия. — Уже иду!

Картен почти вырвал из рук жены кожаный мешочек, быстро привязав его к поясу. Очевидно почувствовав взгляды девушек, он вскинул голову, и улыбаясь, махнул рукой. Ника обратила внимание, что его волосы и борода действительно выглядят темнее, чем обычно.

— Вы сегодня тоже ждёте гостей, госпожа Вестакия? — спросила Ника.

— Вряд ли, — покачала головой та. — Первые два дня принято праздновать в городе, на площадях, улицах, в театре. Там будет столько интересного, а я должна сидеть дома.

Девушка шмыгнула носом.

— Следующие два дня ходят в гости, навещают друзей, а последние два посвящают предкам.

Разговорившись, она рассказывала о праздновании Ангипарий, пока в комнату не заглянул брат.

— Вам уже лучше, госпожа Юлиса? — вскинув брови, неприязненно поинтересовался подросток.

— Да, Уртекс, — насмешливо улыбнулась путешественница, и кивнув на прощание Вестакии, ушла к себе.

Парнишка собирался на праздник, где намеревался отыскать Румса, вот и пришёл узнать, не желает ли сестра что-нибудь передать своему спасителю? Девушка тут же загорелась этой идеей, попросив брата принести папирус и чернила.

Скоро Ника увидела, как гордый подросток вышел во двор, осторожно держа в кулаке белеющий свиток. А чуть позже рабыня-нянька увела в город и маленького Валрека.

Мужская часть семейства Картенов в полном составе вернулась домой после полудня. Старший сын о чём-то расспрашивал добродушно улыбавшегося отца, а младший просто шёл рядом, гордо держа его за руку.

Обедать консул не стал, переоделся и поспешил куда-то по важным мужским делам. Когда Риата принесла госпоже обед, то вполголоса рассказала, что мореход очень доволен тем, как прошло народное собрание. Понимающе хмыкнув, путешественница решила, что, вероятнее всего, предложение его выгнать из совета не получило необходимой поддержки, либо вообще не прозвучало на фоне богатой жертвы Нутпену и освобождения Вестакии. Скорее всего, враг консула затаился и вынашивает новые коварные планы. Впрочем, её это уже не касается. Девушка достала из корзины давно написанное письмо, попросив у дочери морехода чернила, без колебаний нарисовала в углу пятиконечную звёздочку.

Пусть Картен получит обещанные сапфиры. Свою часть сделки купец выполнил честно. Она сама виновата в том, что застряла в Канакерне из-за поисков служанки, и как оказалось, совершенно напрасно. Разве что денег немного заработала.

Дождавшись, пока высохнуть чернила, Ника, горестно улыбаясь, свернула папирус, перевязав его узкой лентой.

Неизвестно, где пропадал консул, но заявившись вечером в сильном подпитии, тут же потребовал «продолжения банкета» и даже прислал Толкушу к гостье с приглашением на ужин. Вот только их последний разговор напрочь отбил у путешественницы всякую охоту с ним общаться. Поэтому она вежливо отказалась, опять сославшись на недомогание. Бросив сочувственный взгляд на девушку, рабыня отправилась передавать ответ хозяину.

Девушка надеялась, что этим всё и ограничится, но услышав торопливо приближавшиеся шаги, замерла от неприятного предчувствия. Но быстро опомнилась, торопливо достала из корзины кинжал и, не глядя на испуганно сжавшуюся в комок Риату, спрятала его под подушку.