Лягушки

В наших краях, сенсей, издавна повелось нарекать ребенка при рождении какой-нибудь частью тела или органом. Например, Чэнь Би (Нос), Чжао Янь (Глаз), У Дачан (Толстая Кишка), Сунь Цзянь (Плечо)… Отчего так повелось, я не разбирался, наверное, склад ума такой, когда считают, что чем дряннее имя, тем дольше жизнь, или матери так головой подвигаются, что, мол, ребенок – кусочек плоти ее. Теперь это не в ходу, молодые родители не желают называть детей этакими странными именами. Нынче у нас по большей части выбирают имена изящные и своеобычные, как у героев гонконгских, тайваньских и южнокорейских телесериалов. Дети, которых когда-то назвали по частям тела, в основном поменяли имена на более благозвучные, но есть и такие, кто не поменял, как, например, Чэнь Эр (Ухо) или Чэнь Мэй (Бровь).

С отцом Чэнь Эр и Чэнь Мэй – Чэнь Би, другом моего детства, мы учились в начальной школе. Осенью 1960 года мы поступили в начальную школу Даянланя. Время было голодное, и все события, глубоко врезавшиеся в память, по большей части связаны с едой. К примеру, как в случае, когда мы ели уголь, я об этом когда-то рассказывал. Многие считают, что это мои досужие выдумки, я же клянусь именем моей тетушки: никакие это не выдумки, все именно так и было.

Это была целая тонна высококачественного угля с шахты Лункоу, он посверкивал, а в расколотые места можно было смотреться как в зеркало. Такого прекрасного угля я никогда больше не видел. За ним ездил на телеге в уездный город искусный деревенский возница Ван Цзяо (Нога). С квадратной головой и толстой шеей, он заикался, метал злобные взгляды, когда говорил, и лицо его багровело от злости. Его сын Ван Гань (Печенка) и дочка Ван Дань (Желчный Пузырь), двойняшки, учились вместе со мной. Ван Гань высоченный, а Ван Дань – из тех миниатюрных девочек, которые так никогда и не вырастают – грубо говоря, коротышка. Все говорили, что в утробе матери Ван Гань урывал себе все питание, вот Ван Дань и не росла. Во время выгрузки угля как раз закончились уроки, и все с ранцами за плечами окружили это место: поглазеть на происходящее. Ван Цзяо большой железной лопатой сгребал уголь с телеги. С шумом сыпался кусок за куском. Шея у Ван Цзяо взмокла, и он стал вытирать ее завязанным на поясе куском синей ткани. При этом он заметил сына и дочку и заорал: «Домой давайте, косить надо!»

Ван Дань повернулась и припустила бегом – бежала она, переваливаясь с боку на бок, будто центр тяжести у нее был неустойчивый, словно она только что научившийся ходить ребенок, но получалось очень мило. Ван Гань же укрылся позади всех, но не ушел. Работой отца он очень гордился. Теперешние школьники, даже если у них отцы самолетами управляют, не испытывают такой гордости, как тогда Ван Гань. Эх, большая телега, с каким грохотом ты несешься, вздымая колесами клубы пыли! В твоей упряжке бывший армейский жеребец с тавром на крупе, он когда-то возил вьюки со снарядами, говорят, имеет боевые заслуги. Пристяжным у него норовистый мул, этот может лягнуть и поранить, да и кусаться горазд. Норовом он хоть и скверный, но силен неимоверно и бежит резво. Совладать с этим бешеным мулом один Ван Цзяо и может. Многие из деревенских завидуют его положению, но, завидев мула, отступают в сторону. Этот мул уже двоих детей покусал: Юань Сая (Щека), сына Юань Ляня (Лицо), а другой оказалась Ван Дань. Когда телега стояла у ворот их дома, она подошла к мулу поиграть, а тот цапнул ее зубами за голову.