Лягушки

В субботу в доме в Богословском переулке происходило чаепитие. Пивших из самовара чай было шестеро. Ковригин со Свиридовой. Петя Дувакин. Сестрица Ковригина Антонина. И двое её мальчишек – Борис и Сергей. Борис с Сергеем, переев лакомств, лениво играли на полу у окна, на коврике, в солдатиков. Солдатики были куплены в первые послевоенные годы, потом они перешли от отца к Сашеньке Ковригину, возникало множество соблазнов поменять их (дело обязательное, житейское), в частности на трофейный штыковой кинжал или на половину настоящего морского бинокля (капитанского!), но Ковригин отвергал соблазны, хотя в случаях других обменов бывал нетерпелив и авантюрно-неразумен. Хранились солдатики в двух зелёных картонных коробках, перевязанных бечёвкой. Такими достались от отца. Были они тяжелее оловянных, возможно, к олову добавили металл, не израсходованный для военных производств. «Одеты» они были в форму всех родов войск Красной Армии. Мальчишки играли молча, но то и дело задавали «исторические» вопросы дяде Саше, а иногда и дяде Пете. Наталья и Антонина не нашли ничего лучшего, как взять шашечную доску и играть в детсадовские игры – чапаевца и поддавки. Щелкали они в чапаевца с шумом и криками. «Одурели! Напились!» – весело осудил игруний Ковригин. «А сам-то! – отмахнулась от него Свиридова. – На себя-то посмотри!» «Именно мы с Петром имеем нынче повод, – сказал Ковригин, – применить более впечатляющую жидкость, нежели чай». Поводом этим был наиболее серьёзный контракт Ковригина с журналом и издательством «Под руку с Клио». Издательство обязалось (само предложило) в ближайшие месяцы выпустить два первых тома «Записок Лобастова» в футлярах и с золотым тиснением, фактически подарочное издание. «Петя, давай выпьем», – предложил Ковригин. «Петя, – тут же оказалась рядом Свиридова с бокалом коньяка, – держи ухо востро, Ковригин, конечно, сидит над „Лобастовым“, но у него уже три папки материалов о царевне Софье…»

Ковригин встал, помрачнел, Свиридова сразу поняла, что напоминать о Софье ей не следовало…

– Ладно, – сказал Ковригин, – взглянем-ка на синежтурский сайт. Что у них там родилось?

И прочел:

«Вчера на заседании законодательного собрания, проходившего под председательством городского Головы Михеева, после долгого обсуждения проблемы в разных слоях гр-ка Мнишек Марина Юрьевна была признана почётным гражданином города Средний Синежтур (посмертно) с полагающимися привилегиями: Падающая башня переименована в Маринкину башню, на площади Каменной Бабы будет установлен бронзовый бюст почётной гражданки, Маринкину башню украсит памятная доска с перечислением заслуг Мнишек М. Ю.»

– Ничего себе… – пробормотал Ковригин.

– А что такое? – заинтересовалась Свиридова. И прослезилась: – Жалко Калиппигу! Отымут самую важную часть её тела!

– Не беспокойся. Бюст, если поставят, то бронзовый. И бюст. А убрать каменную бабу народ не позволит. – Да, – помолчав, добавил Ковригин. – Разумно написала Антонова. Несмотря на все изгибы, жизнь у них идёт занимательная. Чтоб и нам хотелось.

– Это справедливо, – согласился Дувакин.

И тут над Ковригиным в квартире переустроителей жизни Жабичевых завыла дрель.

2008–2011 гг.