Лягушки королевы. Что делала МИ-6 у крейсера «Орджоникидзе»

— Разведка будет существовать до тех пор, пока жива политика, — без тени менторства, спокойно заметил своему гостю сэр Энтони. — Ни вам, господин Хрущев, ни мне без разведки не обойтись. На ее данных строится большая политика. Так стоит ли будничную работу наших спецслужб превращать в повод для шумных пропагандистских кампаний?

Хрущева такой подход английского премьера никак не устраивал.

— Увы, господин Иден, но вы сами подаете нам повод для обидных вам упреков. Позавчера был случай с подводником в Портсмуте. Сегодня — тоннель в Берлине. Друзья друг за другом не шпионят. Только враги. Хотя в деле с тоннелем вы, похоже, стали заложниками американцев. Это же они его строили.

Сэр Энтони без труда уловил намерение своего высокого гостя обвинить Великобританию во враждебной к СССР политике.

— Ну, друзьями, господин Хрущев, вы и сами нас не считаете, — заметил Иден. — По вашей же терминологии, мы для вас — классовые враги, империалисты и эксплуататоры. Не так ли?

— Я приехал сюда не ссориться, господин премьер, — поменяв тон своих высказываний на более дружеский, заявил Никита Сергеевич. — И готовы, между прочим, забыть историю с тоннелем и с вашим подводником, нырявшим под наш крейсер в Порстмутской гавани. Мы хотели бы мирно жить и сотрудничать с вами, а не враждовать.

Идену понравился такой поворот в их разговоре.

— Под этим заявлением охотно подписался бы и я сам, — широко улыбаясь, заметил он.

На том собеседники и согласились.

Ночь в Чеккерс не обошлась без приключений. Хрущев под утро стал бродить по особняку, пытаясь найти апартаменты Булганина. Заблудившись, он забрел в спальню Клариссы, супруги Энтони Идена. Поднялся шум. «Первый» поспешно ретировался в свою комнату.

Нового скандала удалось избежать.

23 апреля, понедельник.

Портсмут,

база «Вернон»

Небо над гаванью взяли в свинцовые клещи тяжелые низкие тучи. Город закрыло мрачной серой тенью. Яркое весеннее солнце, ласкавшее глаз еще утром, к обеду было словно украдено из виду.

Командир базы «Вернон» безуспешно пытался успокоить Бернарда Смита. Тот никак не находил себе места, мотаясь из конца в конец кабинета. Делал повторные запросы по телефону, сокрушаясь по поводу каждой новой минуты, не приносившей долгожданной вести.

— «Бастер», видимо, почувствовал, что обнаружен русскими, и решил уйти подальше от порта, чтобы избавиться от возможного хвоста, — звучали на «Верноне» слова не угасшей еще надежды.

Лейтенант Франклин тоже уже не в первый раз излагал Бернарду Смиту эту щадящую нервы версию. Но прошли уже все возможные сроки, а известий о «фрогмене» не поступало.

Сообщив в МИ–6 о невозвращении Крэбба, Смит хотел организовать специальный расширенный поиск, но получил категорический запрет на проведение поисковых работ от начальства.

«Если Крэбб почувствовал опасность, — повторял как заклинанье, пытаясь успокоить себя, Смит, — то он вполне мог уйти далеко вглубь бухты. Кислорода надолго ему, наверное, не хватило. Тогда он вынужден был всплыть и добираться до берега вплавь, если, конечно, его не подобрал кто-то».

Внештатная ситуация, в которой Крэбб мог оказаться, требовала от «фрогмена» вполне определенных действий. Вступал в силу разработанный на этот случай четко регламентированный план и соответствующая легенда, подготовленная для подводника.

«Бастер» знал и план, и легенду назубок. Ему надлежало неукоснительно их придерживаться. Не привлекая к себе на берегу ненужного внимания, Крэбб при первой же возможности должен был связаться с «Верноном» и доложить о своем местонахождении.

Но телефон на «Верноне» молчал.

«Может быть, его все-таки взяли в плен русские? — спрашивал себя Смит и тут же возмущался собственным предположением: — Ерунда! Мы бы наверняка стали свидетелями происшествия. Ведь их крейсер лежит перед нами как на ладони».

«А вдруг ему стало плохо в воде? — опять спрашивал себя Берни и снова однозначно опровергал свое предположение: — Нет! Уж кто-кто, а «Бастер» на здоровье никогда не жаловался. Это я в последнее время дышу на ладан, а он всегда был в прекрасной форме, хотя здоровым образом жизни не мог похвастаться: и выпивал, и курил, и диету не слишком соблюдал.

Обсуждался инцидент и в другом месте — на Бродвее, 54–и тоже по поводу инцидента, случившегося утром девятнадцатого апреля. В понедельник в кабинет Джека Истона, одного из замов генерал-майора Синклера, были вызваны главные действующие лица проваленной в Портсмуте операции: Николас Эллиот и Джон Генри.

Ви-Си не скрывал своего недовольства в связи с провалом операции, он не ждал от приглашенных ни объяснений, ни оправданий. Эллиот и Дейвис понимали это и терпеливо молчали. Джон Генри суетливо рассуждал о своей непричастности к провалу операции, тщетно пытаясь уйти от ответственности.

— Я был против кандидатуры Крэбба с самого начала, — уверенно заявил он с порога.

Неуклюжие попытки Джона Генри выйти сухим из воды были немедленно отведены хозяином кабинета.