Лягушки королевы. Что делала МИ-6 у крейсера «Орджоникидзе»

Но куда опаснее спрятанной бриллиантовой короны для карьеры Серова был другой компромат, «накопанный» Дудоровым. Николай Павлович лично доложил Хрущеву, что многолетний его соратник и фаворит не зря тяготеет к карательным органам — ведь отец председателя КГБ СССР, конный урядник Александр Серов, служил до революции старшим офицером Кадомской политической тюрьмы под Вологдой, где томились многие борцы за дело революции. А сын его сей страшный грех от партии скрыл! Такой выпад в адрес первого чекиста страны мог стоить Серову карьеры.

— Мы обсудили с Николаем Михайловичем эту историю о твоем отце, — сказал Хрущев. — Не абакумовская ли это выдумка, чтобы свести с тобой счеты? В общем, решили этому материалу ходу не давать.

— Спасибо, Никита Сергеевич, — с облегчением выговорил дрогнувшим голосом Серов.

— Поговорили мы и о бельгийской короне, которую ты вывез из Германии, — продолжил Хрущев.

— Не было этого, Никита Сергеевич, наговоры одни, — начал в очередной раз оправдываться Серов.

— Мы так решили: надо твоим молодцам из КГБ помочь Бельгии найти утерянную реликвию. Понимаешь? Помочь. Дело это нужное и важное. И не терпящее отлагательств.

Бриллиантовая диадема Елизаветы Бельгийской

— Хорошо, Никита Сергеевич, мы найдем эту корону, обязательно найдем.

— Добре, Ваня, — мягко, почти ласково сказал «Первый». — И последнее. На днях жду от тебя давно обещанного. Не забыл? На днях.

Серов понял, что речь идет о черной тетради Сталина, и кивнул головой в знак согласия.

30 апреля, понедельник.

Москва,

Петровка, теннисные корты «Динамо»

После прилета в Москву Серов, ненадолго заехав домой на улицу Грановского, отправился в КГБ. Несколько часов он провел, принимая доклады подчиненных и знакомясь с накопившимися материалами. Засиживаться до конца рабочего дня генерал, тем не менее, не стал. Он связался по внутреннему телефону с Коротковым и предложил:

— Как насчет партии в теннис, Михалыч?

— Всегда готов, — ответил голос в трубке.

— Тогда заходи ко мне, вместе и поедем. Заодно дела обсудим.

В КГБ дружеские отношения Александра Михайловича Короткова, руководителя управления «С», то есть нелегальной разведки, и главного шефа Ивана Александровича Серова ни для кого не были секретом. Обоим довелось вместе работать и во время войны и особенно тесно в послевоенной Германии.

Через полгода эта дружба пройдет очередное, хотя, возможно, самое серьезное испытание на прочность. Во время небезызвестных венгерских событий осенью 56-го советская колонна в Будапеште попадет под шквальный перекрестный огонь путчистов. Водитель головного бронетранспортера будет убит. Колонну, как неподвижную мишень, начнут расстреливать со всех сторон. Тогда Серов сам сядет за руль БТР и выведет колонну из-под огня. Шинель Короткова будет прострелена в трех местах, но сам он чудесным образом, как и Серов, окажется невредимым. Линия смерти пройдет стороной…

Внешне они были очень разными людьми. Коротков, несмотря на свою фамилию, был за метр восемьдесят ростом, а Серов, как говорят, метр с кепкой — низкорослый, но крепко сбитый и очень подвижный. Да и по характеру это были абсолютно разные люди. Единственное, пожалуй, что их сближало, кроме работы, — это теннис. Оба были фанатами этого вида спорта. И с давних пор играли друг против друга, сначала в Карлсхорсте, в Германии. Затем в Москве — на теннисных кортах «Динамо», что располагались в ту пору в центре, на Петровке. Да и во время отпуска в Крыму теннис сближал их не меньше, чем рыбалка.

Эту игру, как известно, изобрел англичанин Уолтон Вингфилд. Он же в 1873 году описал правила игры в теннис. Но за основу при этом Вингфилд взял существовавшую еще с XII века во Франции игру.

В Россию теннис привез в 1772 году француз Корбин де Плессе, «профессор мячиковой игры», как его тогда называли, покорив ею петербуржцев. Но широкое распространение у нас игра получила лишь столетие спустя после подписания в 1878 году императором Александром III манифеста о всемерном развитии тенниса в России.

Серов и Коротков были последовательными борцами за претворение в жизнь царского манифеста. На кортах «Динамо» они появлялись регулярно. Свидетелем чего был местный кот Васька, часто наблюдавший за их игрой со скамейки. Александр Михайлович регулярно подкармливал его колбасой с домашних бутербродов. На эту милость Василий отвечал неизменным приветствием каждый раз, когда Коротков появлялся на территории кортов. Васька чувствовал его приход издалека и всегда бежал навстречу с громогласным мяуканьем. Последующий танец вокруг ног начальника нелегальной разведки неизменно приносил ему добычу в виде обожаемой Васькой любительской колбасы.

Вот и в этот день Василий получил любимый гостинец, который немедленно съел и, непрестанно облизываясь, устроился у судейской вышки, чтобы «поболеть». Александр Михайлович легко выиграл первый сет, но так же быстро проиграл второй. Третий был решающим, и Серов вел в нем, успевая ответить, казалось, на любой обводной удар, на каждую «свечу» Короткова.