Лягушки, принцессы и прочие твари (СИ)

Я отвела глаза. Дальке про Камень знать было необязательно. Пока, по крайней мере. Она была ведьмой, девочкой, Сила которой была дарована всеведущей Богиней. Знание должно было прийти к ней со временем. Я не очень понимала механизмы этого, ведь я просто читала про них в книжках.

— Потому что так получилось, — пожала я плечами, — Мне с Релом  можно, а тебе нельзя. Мир несправедлив. И не стоит здесь орать, ты слышала, какая здесь акустика.

— Нас никто не слушает, — уверенно повела плечиком начинающая ведьма.

— Ты пока мало что умеешь, — ответила я, — не стоит быть настолько самоуверенной.

Далька кивнула, соглашаясь. Но я-то ее знала и была уверена, что она вполне может утроить что-нибудь этакое в самый неподходящий момент.

Эта харчевня была неправильной. Во-первых, она не была харчевней, так ее назвала не знающая языка джоктийка, во-вторых, ее хозяйкой была женщина из Джокты. Было глупо оставаться здесь надолго, ведь мы и сбежали-то потому, что Джокта начала активные действия.

Отца отравили, если верить Дальке. Я спросила со смутной надеждой.

— Даль. А его… насмерть?

Далька сразу поняла, о чем я, и сказала фальшиво.

—  Много шансов, что его спасут.

— Врешь? — спросила я недоверчиво, — а каковы шансы?

Хоть я и не была ведьмой, но в Далькиных интонациях разбиралась хорошо, и сейчас она явно недоговаривала.

— Один к двадцати, что спасут, — вздохнула Далька, — я это чувствую.

Ее чутью можно было доверять. Отец — ее кровный родственник, она должна чувствовать его как половину себя, я читала. Так же она должна была чувствовать меня и Вальку. И матушку. Лера, естественно, гораздо слабее, у них только одна восьмая общей крови…

Мне всегда было интересно, каково это, чувствовать всех своих родственников. Их эмоции, их переживания, их боль… Наверное, на Дальку это свалилось жутким грузом и поэтому она так молчалива. Привыкнет.

— А матушка?

— Рассержена и очень волнуется, — ответила Далька, чуточку помедлив, сосредотачиваясь, — у нее в душе полный раздрай, сердце покалывает.

— А Лер?

На этот раз ответа пришлось ждать долго.

— Очень устал, — наконец выдохнула Далька, — больше ничего не могу различить. Я тоже устала, так что я спать, вот.

— Ты не голодная?

Далька не ответила. Я встала, расправив платье.

— Я схожу, попрошу поесть.

Спускаясь по лестнице, я столкнулась с девушкой удивительной красоты. До этого моим идеалом была Валька, которую будто специально вылепливали в качестве олицетворения канонов идеальной королевы.  Но эта девушка выигрывала. Валька была волевой, царственной, сильной. Она подчиняла. Она несла свои золотые косы как корону и была несгибаема, как стальной клинок. Рядом с ней было очень тяжело находиться, если ты не Херх и у тебя есть хоть капля мозгов и гордости, а так же желания сделать по-своему. Она не приказывала, она просила — но каждая ее просьба была приказом. Так же люди чувствовали себя и рядом с матушкой. Именно поэтому Херху было дозволено очень много. Он был ручным зверьком, любопытным и пакостливым. Человеком, не благоговевшем перед Валькой — за то она его и любила. Но теперь-то он доигрался, теперь-то развод лишь дело времени.

Эта девушка была легкой. От нее так и веяло свежестью и невинностью, голубые глаза излучали наивность, походка была невесомой, почти танцующей. Она была очень суетлива. Когда она увидела меня, она почему-то нахмурилась, и гладкий лоб ее, который будто до того никогда не портили тяжелые думы, пошел тонкими морщинками.

— Здравствуйте, — сделала она что-то, похожее на книксен и окинула меня с ног до головы оценивающим взглядом голубых глазищ. Пухлые алые губки недовольно поджались, но это было настолько мимолетно, что я решила, что мне это показалось.

Я кивнула.

— извини, — сказала я, решив, что она почти моя ровесница, а потому можно перейти на «ты».

— Говорить незнакомым людям «ты» неприлично, девочка, — пропела собеседница.

— А! — сказала я, сделав вид, что не заметила укола и нанесла свой, — так вы тоже из Хегса? Акцент у вас, прямо как у тетушки Хос.

— Это моя мать, — довольно ответила девушка.

— Я — Алка, — представилась я.

— Лима, — недовольно уронила она, будто ей было жалко тратить на меня свои драгоценные слова, — и я очень занята.

Я пожала плечами и продолжила свой путь, задумавшись, как эта высокомерная и мелочная девушка может быть дочерью столь уютной в общении тетушки Хос? Я поговорила с Хос всего-ничего, но она уже начинала мне нравиться, тогда как Лима произвела впечатление чего-то красивого, блестящего, на скользкого.

Я решила, что Лима — подкидыш. Поэтому она такая яркая блондинка при брюнетке-матери. Я бы придумала ей еще больше дурных деталей биографии, какого-нибудь эльфиса в дедушки, если бы не наткнулась в коридоре первого этажа, который мне надо было пересечь, чтобы пройти от боковой лестницы, по которой я спускалась, до зала, на тетушку Хос, стоящую на коленях и что-то высматривающую на полу.

— Здравствуйте. Вам помочь? — вежливо спросила я.

— Не стоит утруждаться, — ответила Хос, вставая с колен и отряхиваясь, — я потеряла сережку. Ты что-то хотела, девочка?