Лягушки, принцессы и прочие твари (СИ)

— Снотворное заклятие — это чаще работа с разумом людей, — объяснил он, — конечно, есть опытные веды, которые могут работать с гормонами, чем бы это ни было, но таких в Мире — раз-два и обчелся. Вряд ли они стали бы размениваться на похищение.

Анталаита подозрительно посмотрела на Теллера, и ему захотелось попятиться. Королева будто видела его насквозь.

—А что, — сказала она насмешливо, — Малаилику тоже похитили? Тогда это был кто-то крайне близкий, иначе бы про нее просто забыли бы. Или с сегодняшнего утра мою среднюю дочь любая собака может заметить, не всматриваясь?

Теллер потер переносицу. Это было самое тонкое место в его версии, а Королева была умна и нашла это место мгновенно.

— Возможно…

— Барон Филрен! — холодно сказала Анталаита, — Не забывайтесь! — и добавила зло, — Я понимаю, ваши чересчур теплые отношения с моей дочерью не дадут вам сказать прямо, что она все-таки воспользовалась правом на предсвадебный побег, — тут ее голос сорвался на шепот, — но ты мог хотя бы не врать мне в лицо! Она сбежала и прихватила с собой Далию! Почему? Скажи! Ты знаешь, ты не можешь не знать! Почему она взяла ее с собой? Она не глупа, а младшая сестра лишь обременит ее!

Лер лихорадочно перебирал варианты и, наконец, остановился на самом простом и одновременно самом опасном.

— Я не знаю, — сказал он устало, махнув рукой, — Лика со мной в последнее время ничем не делилась.

Раз уж королева позволила себе вспомнить об их родстве, то и ему можно расслабиться и отвечать не по протоколу.

Анталаита долго вглядывалась в его неподвижное лицо. Лер снова изучал мраморный пол, считая едва заметные трещинки. Раз трещинка, два трещинка… на двадцатой трещинке Анталаита наконец сказала с такой горечью в голосе, что Леру захотелось броситься ей в ноги и извиниться, за то, что он никому не доверит тайны Ликиного местонахождения, даже ее матери. За то, что он не уверен, что конкретно у стен этого зала есть уши, за то, что он молчит о Далькиной Силе…

Но он вспомнил Мор и последовавшее за ним Наводнение в Джокте, и желание это тут же отступило.

— Скажи, они в безопасности?

Лер ответил как можно увереннее.

— Я ручаюсь головой, что не позднее чем через месяц они вернутся сюда обе. Целыми и невредимыми. Я верну их.

— Головой? — хмыкнула Анталаита зло, легко заметив, насколько двусмысленно звучат Теллеровы слова, — если хотя бы с одной из них что-нибудь случится, Теллер, отвечать ты будешь не головой, а шкурой своей. Наскар из Ньярни, отец мой, за тебя ручался — где он? Мертв. Ради тебя из кургана не встанет. Малаилика сбежала. Некому больше перехватить у меня кристалл и умолять за тебя, пока ты прячешься в подвалах и скулишь, щенок. Один неверный шаг, и Араза с удовольствием предоставит тебе комфортабельную зеленую шкурку. Надеюсь, ты понял? Пока я доверяю твоему авторитету начальника разведки; решил спрятать, значит надо, хотя стоило бы хорошенько наказать тебя за самодеятельность. Но не сильно на мое доверие рассчитывай. Пшел!

Она властно махнула рукой, отпуская неугодного подданного, и Теллер поспешно развернулся и вышел из залы. Королева задумчиво посмотрела ему вслед, раздумывая, идти за кристаллом или нет.

Анталаита Теллера не любила по нескольким причинам. Во-первых, она подозревала, что он имеет на ее дочерей гораздо больше влияния, чем она сама, и виноват во многих семейных размолвках. Это относилось не только к Лике и Дальке. Старшая, Валиалина, тоже согласилась на развод только после долгого разговора с Теллером один на один. Мать она слушать не желала, твердила, что раз уж ей навязали Херха, то она будет нести этот крест всю свою жизнь. И что привыкла. И что любит. Она будто каким-то шестым чувством чуяла, что перед ее свадьбой Анталаите пришлось немало подсуетиться, чтобы она поцеловала именно сына правящего монарха Дьеппны, на данный момент вдовца, у которого кроме Херха была только малолетняя дочь, тяжело больная какой-то родовой болячкой. Уловки были совсем невинные, но Валиалина повелась, хоть и заподозрила что-то.

И после свадьбы, так и не познав семейного счастья, Валиалина будто выстроила между собой и матерью прозрачную стену обиды. Через эту стену можно было поговорить о погоде, но ближе подойти было невозможно, и Анталаита была уверена, что в этом виноват именно Теллер. Потому что от Теллера Валиалина не отгораживалась. Это было досадно.