Лиан

Да, как я мог забыть. Рена. Девушка, с которой я познакомился буквально за пару дней до отъезда. В воскресенье она приходила ко мне снова, закончить кое-какие детали одежды. И, конечно, пообедать и поболтать о ерунде. Я сказал ей, что мы увидимся в следующий понедельник, и укатил. В общем, так: двух самых важных на данный момент для меня человек я оставил в разном состоянии. Иситу — наверное, в гневе, не любит она тех, кто бежит, прикрыв голову руками, Рену — в состоянии покоя. Надеюсь, с ней ничего не случилось, пока меня не было. Исита, кроме того, тоже собиралась в Чойн, к бабушке, так что ей хорошо. А Рена как там, с её недоброжелателями, которыми полон детдом? Я, конечно, просил её не говорить никому, что я уехал. Работы много, их пугать не хочу — аргументов уйма. Но Рена с её честностью может всякое сказать.

Мне пришлось проходить как раз мимо детского дома. Минут пять я колебался, но потом всё-таки решил зайти. После пяти не пускают посторонних кауру, после десяти — посторонних юнэми, и даже своих после десяти без гневного разноса не пустят. Но сейчас ещё даже не пять, так, половина, и (день наконец стал удлиняться!) только-только стемнело.

Женщина на вахте, увидев мой юнэмический паспорт, тотчас же сказала, какой этаж и какой номер комнаты. И вообще вела себя как-то странно, так что, думаю, дело тут даже не в паспорте, а в имени, которое там стоит. Я быстро взбежал на второй этаж и легко отыскал нужную комнату — она была в двух шагах от лестницы.

Проигнорировав троих парней, стоявших в холле возле окна, и их изменившиеся, направленные на меня взгляды, я постучал.

— Да чё вам надо опять! — раздался какой-то сварливый голос, и я покачал головой. Ничего ещё не сделал — а уже ненависть. За что я Лиан?..

Дверь распахнулась. Передо мной стояла девушка в халате, чёрные волосы заплетены в косу. Взгляд грозный, я даже немного отступил. Девушка изумилась, потом попыталась улыбнуться. Получилось плохо.

— Добрый ве… а я думала, это эти… — девушка слабым жестом указала на ребят возле окна. — А вам…

Но я уже не смотрел на неё. На дальней кровати, слева от окна, сидела Рена, замечательный человек и девушка, к которой я испытывал почти что братские чувства.

— Лиан!!! — издала она возглас радости и бросилась ко мне. Отпихнула соседку и налетела на меня, повисла на шее. Я приобнял её свободной от сумки рукой. — Ты приехал!..

Я чуть отошёл от двери и уловил взгляд парней, один из которых был мне знаком — тот самый Риобред. Хм, судя по удивлению на его лице, он не знал, что я был в отъезде, потому что лицо выражало примерно это: «Так чё, можно было?..» Ну, в смысле, Рену обижать. Я украдкой погрозил им кулаком, мол, никогда нельзя. Они, похоже, поняли, потому что ретировались.

— Ты как здесь? — спросил я, когда Рена опустилась на пол.

— Отлично! — она поманила меня к окну, туда, где недавно стояли наши знакомые. — Я никому не сказала, что ты уехал — просто уходила иногда и по городу шлялась, а потом говорила, что с тобой встречалась. Поверили. Я сказала им, что ты их пугать не хочешь.

— Молодец! — похвалил я девушку. — Я тут тебе кое-что привёз… — я поставил сумку на кресло, стоящее в самом углу возле какого-то растения, и принялся в ней копаться. — О, гляди — это шарф. Чёрный, в серую полоску, вам можно. В юнэмическом магазине брал, — сообщил я, наклонившись к её уху. — Какая разница, если цвета разрешённые? А там фасоны интереснее.

— Спасибо… — Рена одной рукой прижимала к груди шарф, а другой вертела в руках его кончик. — Дорогой?

— Конечно, нет! Я умею выбирать, — уверил её я и полез дальше. — Перчатки. Чёрные. Вот здесь, с краю, цветочки. Тоже чёрные, так что можешь не переживать. Если кто возмутится — скажешь мне, и я это пресеку. Ограничений в фасоне у вас нет, а цвет… ну, ты понимаешь. Между прочим, там, в Чойне, тепло сейчас, и зимних вещей мало, так что ты не обессудь… перчатки осенние… но ничего, уже весна, как-никак. Я ещё вот что… не знал, какие ты любишь… серьги, с бабочками… да не переживай ты, обычный металл. Серенький. Нет, не серебро, ну что ты в самом деле… Ты дальше смотри, вот… да не пугайся, это не телефон, знаю, что нельзя… пейджер. Что такое? Ну, можешь написать мне что-нибудь, видишь, буквы есть? Ну, как по сети… ай, да что ж я… как письмо. Короче, я тебе позже объясню. Тут ещё есть…

Я вынул парочку сувениров, фигурку розового поросёнка (очень уж на Пиггеса был похож, я не смог его не купить) и мягкую игрушку-зайца. Мне показалось, Рене понравится заяц. Но самое главное было не это. Самое главное — это мешок с чем-то твёрдым и продолговатым.

— Что это? — Рена, достигшая высшей стадии изумления, так на ней и застряла.

— Как что? Книги. Ты же сама говорила… вот, Коэнент Мертинами, последняя книга, «Тридцать», слышала о такой? Да или нет? Неважно… вот ещё, с хорошим концом, я просил, чтоб с хорошим было. Держи.

На Рену жалко было смотреть. Она держала мои подарки в обеих руках, и при этом выглядела так, словно держит динамит. И на меня смотрела, будто я привёз ей эти вещи для того, чтобы её погубить.

— Рена?