Лиарха

Мы взлетаем, набираем высоту так стремительно и такую высоту, на какую не поднимаются обычные эйрлаты. С такой скоростью, что на мгновение начинает кружиться голова, а потом я притягиваю к себе сестренку и оборачиваюсь. Напрасно: стрекоза запечатана со всех сторон, ее обзор ведется через камеры и системы навигации. Крохотные окошечки — полоски вдоль обшитых металлом стен, не позволяют увидеть практически ничего.

Да они мне и не по росту. Здесь все сделано под военных въерхов, под их рост и ширину плеч. От пилота и сопровождающего тоже отделяют пласты металла.

— Вартас! — шиплю я.

Он награждает меня резким взглядом.

— Тай. Ребенок… Я сейчас. — Я смотрю на Вартаса в упор, передаю ему мелкую, а потом лезу через него к этой единственной обзорной полоске, чтобы увидеть, что происходит.

Там, внизу.

Пролезть здесь не представляет труда, собственно, из-за размеров. Я вообще чувствую себя так, словно меня сожрало какое-то чудище. Сожрало и не подавилось, но сейчас стоя прилипаю к мутному огнеупорному стеклу в несколько слоев. Разумеется, я вижу только полосу леса и гор, а в следующий момент меня швыряет на Вартаса: так резко мы разворачиваемся.

Стрекоза содрогается, как если бы чудище что-то выплюнуло.

Тай плачет, Митри и Лира визжат, а я, оттолкнувшись от сиденья снова прилипаю к полоске стекла.

Выплюнуло.

Ракету.

Здесь, на расстоянии и из-за брони почти не слышно грохота, но один из эйрлатов буквально разваливается на части, а внизу, там, где остались Лайтнер, Кьяна и Хар, и миротворцы, творится кромешный хидрец. Развороченная скала осыпается смертносным дождем обломков, по сравнению с которыми люди кажутся просто хлипкими крохотными бумажными фигурками. Камни еще парят, но следующая ракета превращает зависший пласт камня в град.

— Что это?! Что это?!!! — верещит Лира, и я оборачиваюсь.

Салон наполняется дымом. Не едким, но от него сознание становится вязким и тяжелым, последнее, что я вижу в ускользающей реальности — это как стрекозы поливают землю огнем, а потом резкий разворот снова швыряет меня на тщетно закрывающего лицо рукавом Вартаса и на уткнувшуюся ему в грудь Тай.

На этот раз я уже не поднимаюсь.

Смотрю, как воздух над нами превращается в сгущающийся плотный туман и такой же туман милосердно расплывается у меня в сознании, не позволяя сосредоточиться на мысли о том, что Лайтнер и мои друзья остались в этом кошмаре. Я проваливаюсь в вязкую, зыбкую тьму, а выныриваю из нее под яростный голос Дженны:

— … какого едха было травить ее вместе со всеми?!

— Ну извини, не подумал, что ей нужно было предоставить отдельное место в кабине пилота. Когда она билась в истерике.

Сознание по-прежнему вязкое, липкое, как давно висящая паутина. Веки кажутся тяжелее каменных плит…

Камень…

Плиты…

Разваливающаяся на части скала…

Лайтнер! Хар! Кьяна!

Я рывком выдергиваю себя на поверхность и жмурюсь от бьющего по глазам света. Медицинского. Надо мной склонились несколько людей в халатах и Дженна.

Я рычу, никогда бы не подумала, что мое горло способно исторгнуть такой звук, и пытаюсь подняться, но фиксирующие ремни вдавливают мое тело обратно в койку.

— Тихо, — говорит Дженна. — Действие усыпляющего газа еще не прошло.

Усыпляющего?! Газа?!

— Где моя семья?! — рычу я. — Вартас. Лира?!

Запоздало до меня доходит, что эти въерхи — те, что стреляли по своим — это тоже команда Дженны. Да, в ее команде были въерхи, с самого начала, едхов Мильен Т’ерд и Н’эргес, чтоб их Бездна забрала! Им-то все это зачем понадобилось?! Рушить собственный мир, выбивать землю у себя из-под ног?

— Твоя семья в безопасности. Пока, — она произносит это, опираясь на мою койку в изголовье. Сейчас, когда ее длинные волосы собраны в пучок, я вижу, насколько она неидеальна. Морщинки в уголках глаз, в глазах — на самом их дне, тьма, от которой даже макияж не спасает. На ней сейчас не одно из ее роскошных платьев, а удобный комбинезон темно-синего цвета. — Лайтнер К’ярд тоже жив, по крайней мере, был жив, когда его забирали оттуда.

— Я тебя убью, — рычу я. — Убью!

— Сомневаюсь, — Дженна отталкивается от койки и смотрит на кого-то.

Приподняв голову: единственное, что мне не зафиксировали — видимо, чтобы не придушить, я вижу Н’эргеса. Он смотрит на меня в упор, а после переводит взгляд на Дженну.

— Оставьте нас, — командует она.

— Но мы еще не закончили… — это произносит кто-то из медиков.

— Остальное за вас закончит капельница. Пошли вон. — В ее голос добавляется металл, и докторов просто сдувает в сторону, а судя по звукам, еще и за дверь. — Будь так любезен.

Н’эргес смотрит на нее в точности так же, как смотрел на меня, потом разворачивается и выходит. Дженна тоже исчезает из поля зрения: поскольку держать голову на весу нереально, я резко роняю себя на койку. К счастью или нет, там мягко. Не подушка, но какой-то валик прямо под одноразовой простыней.

— Наконец-то мы можем спокойно поговорить, — хмыкает Дженна. — Спокойно, а главное, откровенно.

— Я не собираюсь с тобой разговаривать.

— Все вы так говорите, — хмыкает она. — Родрес, например.

Родрес? Родрес?!