Лиарха

Хорошо. Только разберусь во всем, с ее секретами и со своей дурацкой привязанностью, а потом никогда больше к ней не приближусь.

Поэтому предупреждения Дженны я игнорирую и после конца смены жду Мэйс на парковке. У управляющего есть свои преимущества — он может уйти пораньше. Особенно если он помощник и вообще стажер. Конечно, можно подловить ее возле дома, но я не уверен, что Вирна отправится к сестрам, а не поедет к своему Вартасу.

Жду и думаю, что буду делать, если она выйдет не одна, а в сопровождении одной из подружек-официанток, которые сегодня решили мне не давать прохода. После Тимраны другие девушки тоже предлагали мне то принести воды, то закуски, то еще что-нибудь.

К счастью, Мэйс выходит одной из последних и в одиночестве. К моей огромной радости, потому что из-за усталости мои нервы и так на пределе. Веселиться всю ночь и работать всю ночь — совершенно разные вещи.

Я выхожу из эйрлата, когда Вирна подходит ближе.

— Мэйс.

— К’ярд? — Ее глаза расширяются, а она замедляется. Но только для того, чтобы тут же опомниться и ускорить шаг. И мне приходится пойти следом.

— Ты же не рассчитывала, что я оставлю все просто так?

— О чем ты?

— Об ожогах приятеля Чарнса. А еще об ожогах Лиры.

— Не понимаю о чем ты? — хмыкает она. — Твоей девушке я просто дала в нос.

— Тогда как объяснишь это?

Я хватаю ее за руку, и ощущение такое, будто я сунул пятерню в жерло вулкана. Поэтому и отдергиваю ее быстро. Вирна вскрикивает и трясет ладонью, на ее коже растекается красное пятно-близнец моего ожога.

Что и требовалось доказать.

— Садись, — говорю, кивая на свой эйрлат. — Поговорим.

Глава 11. Откровенность или вроде того

Вирна Мэйс

Он действительно рехнулся, если думает, что я сяду с ним в его едхов эйрлат. Дело не в том, что у меня от него ожог на ладони, а в том, что у меня от него ожоги по всему сердцу. Даже когда он просто рядом, и Дженна определенно рехнулась, когда решила взять его на работу.

На работу.

У меня что-то щелкает в голове, и все начинает складываться в очень нехорошую картину. Сначала они с Н’эргесом интересовались, какие нас с Лайтнером связывают отношения. Потом через меня хотели подобраться к Диггхарду К’ярду (последнее бред чистой воды, потому что К’ярд-старший не подпустил бы меня к себе даже на пару валлов). Теперь эта работа.

Я так увлеклась своими чувствами, что напрочь забыла об остальном. Впрочем, ничего нового: рядом с К’ярдом у меня всегда вырубается мозг.

— Ты должен уволиться, — говорю я.

Он приподнимает брови:

— Это не совсем ответ на мой вопрос.

— Ладно, пойдем в твой эйрлат, — я киваю.

Хотя знаю, что это не самая лучшая идея. Какая будет лучшая, я даже не представляю, по-моему, лучше всего было бы просто сбежать, но я сомневаюсь, что Лайтнер бегает медленнее меня.

Не считая того, что это просто глупо.

Это совсем другой эйрлат, не тот, что был у него раньше. Он гораздо проще, как снаружи, так и внутри, и это заставляет задаваться вопросами. Зачем ему на самом деле работа? Зачем Лайтнеру К’ярду работать? Мысли путаются, поскольку в салоне его эйрлата по-прежнему его запах — тот самый аромат, ударивший в меня с силой океанской волны, когда мы впервые увиделись в Кэйпдоре.

— Итак?

— Я не знаю, что это такое, — говорю я. — Твой доктор тоже не знает, поэтому если ты хотел вывести формулу идеальной несочетаемости въерхов и Вирны Мэйс, вынуждена тебя разочаровать: за этим не ко мне.

Рассматривать приборную панель гораздо интереснее, чем его, потому что на него я смотреть вообще не могу. Насмотрелась сегодня за смену — пока бегала между столиками, как только еще себе нос не разбила.

— Доктор не мой, — отвечает он, и я по интонациям чувствую, что хмурится. Вот это вот «чувствую» совершенно невыносимо, потому что мы давно не разговаривали нормально. Хотя если быть до конца с собой честной, мы никогда нормально не разговаривали, даже в дни так называемого «перемирия». Ну или как еще назвать то, что было между нами. — Значит, он тебе ничего не сказал?

— Кто?

— Доктор Э’рер.

— Нет. Он собирался провести какие-то исследования и даже дал мне свою карточку, но я к нему не пошла.

Может, если дать ему часть правды, он от меня отстанет. По крайней мере, на время.

— Почему? — спрашивает Лайтнер.

— Потому что с некоторых пор я снова не доверяю въерхам.

Получается как упрек, и… ладно, в общем-то это и есть упрек. Я не хочу думать о том, что было бы, если бы я тогда проснулась у доктора, а Лайтнер был рядом. Потому что этого уже не будет.

Судя по тому, что он молчит, и молчит долго, наш разговор пора сворачивать.

— Тебе нужно к нему сходить. Потому что это совершенно точно ненормально. Потому что это началось после той ночи.

Или нет?

Я все-таки поворачиваюсь к нему и вижу, что он на меня тоже не смотрит. То есть развернут ко мне, но взгляд где-то над моим плечом, как если бы с той стороны тоже кто-то подошел к флайсу и был гораздо интереснее меня. Или была. Меня так и подмывает обернуться и посмотреть, не стоит ли там Лира, но в этот момент К’ярд снова смотрит мне в глаза.