Лиарха

Я поступаю так же, поэтому не успеваю заметить пришедшую от стены волну, раза в два больше обычной. Она пихает меня в спину и накрывает с головой, но когда я, подчиняясь инстинкту выныриваю на поверхность, мое сердце будто падает на самое дно.

Потому что Лиры нигде нет.

Ее не видно!

Хидрец. Только не это!

Пульс просто сливается с моим дыханием, которое я задерживаю, чтобы нырнуть снова. Хватит мне и одной Мэйс, которая решила утонуть в океане. Не хватает потерять еще и Лиру в этой фальшивой лагуне.

Новая волна поднимает песок, и вода мутная, но девушку я замечаю сразу. Она вся словно задеревенела от страха и даже не пытается выплыть. Перехватываю Лиру за талию и тащу на поверхность, где она судорожно хватает воздух ртом и кашляет. А после долго-долго смотрит мне в глаза. Наши лица так близко, и, когда меня накрывает облегчением, я прислоняюсь лбом к ее лбу. Мы оба тяжело дышим и даже не замечаем, что огромных волн больше нет.

Отвлекает только режиссерское:

— Снято!

Что?

Что?!

— Отлично получилось, но лучше снимем еще пару дублей. Нужно, чтобы в конце ты поцеловал Лиру.

То есть волна пришла неслучайно, и все это было подстроено?

— Какого едха это было? — интересуюсь я. Зловеще так интересуюсь.

— Импровизация, К’ярд.

В задницу импровизацию. Я плюю на все и иду к берегу. Можно было доплыть в пару гребков, но я тяну за собой, будто на буксире, Лиру.

— Вы должны были нас предупредить! — говорю режиссеру и Петре. Уверен, именно она дала добро на то, чтобы нас «утопили».

— Зачем? — режиссер приподнимает брови. — Этот проверенный способ выжать из актеров эмоции, потому что у вас, ньестр К’ярд лучше всего получается играть корягу на дне.

— Вы себя слышите? — Я указываю на Лиру. — Она могла утонуть.

— Не могла, так как умеет плавать, — вмешивается Петра. — Поэтому мы подписали контракт только с теми моделями, кто плавать умеет. — Теперь она смотрит на девушку. — Ты же умеешь плавать, Лира?

— Да, конечно, — она отвечает, слегка заикаясь, но прожигает меня выразительным взглядом, просящим ее не выдавать. — Я просто растерялась, когда пустили волну. До этого я плавала и ныряла исключительно в бассейнах без волн.

Я не собираюсь рассказывать, что она только учится плавать, но ярость, кипящая внутри меня будто гейзер, требует выхода.

Видеть, как кто-то тонет. Как камнем идет ко дну. А потом вытаскивать на холодные камни, прикасаться к ледяной коже. Вливать всю свою силу до остатка и тщетно пытаясь нащупать ее пульс под своими пальцами.

И верить.

Верить, что не опоздал.

Я стряхиваю воспоминания как песок.

— Даже опытные пловцы могут утонуть! Я тоже мог растеряться.

— Но не растерялись, — напоминает с улыбкой Петра, — и мы получили потрясающие дубли. Бросьте, Лайтнер, мы же не в открытом океане. Случись что, мы бы сразу вас вытащили. У нас даже команда спасателей есть.

Она кивает на крепких парней, скучающих в раскладных стульях.

Действительно. Мы не в море. Не в океане. Тут до берега валлов десять. Но меня будто закоротило.

— Почему?..

Я не заканчиваю предложение, мне уже и так объяснили «почему». Чтобы я хорошо сыграл. Я и сыграл. Заодно сгонял на самое дно к главному едху. В самую пучину своего страха.

— На сегодня все, — говорю и не узнаю собственный голос. Не только голос, ладонь, которой я убираю волосы с лица, тоже мелко подрагивает, будто принадлежит кому-то другому.

На меня все смотрят как на безумца, и Лира в том числе, но мне плевать.

— Нам нужно еще несколько дублей, — напоминает режиссер и смотрит на Петру. — Финальная сцена с поцелуем!

— Лайтнер, это минут десять, и на сегодня мы освободимся, — ласково, но с натянутой улыбкой, уговаривает вице-президент.

— Нет, — говорю я, — если вы, конечно, не хотите увидеть в вашем ролике очень злую модель. Потому что сегодня я никого, кроме морского едха не сыграю.

Я разворачиваюсь и направляюсь в комнату, где остались мои вещи. За мной ожидаемо устремляется Петра.

— Лайтнер, ты подписал контракт.

— В моем контракте не написано, что я должен рисковать своей жизнью.

— Ты не рисковал жизнью! — почти шипит женщина. — У нас были спасатели…

— О которых вы меня не предупредили. Так что я рисковал жизнью. Сегодня в этом бассейне утонуло множество моих нервных клеток. Мне теперь до конца жизни к психологу ходить!

— Если ты сейчас уйдешь, я вправе не выплатить тебе гонорар.

Вот только не надо включать строгую учительницу!

— На здоровье, — говорю. Ловлю взволнованный взгляд Лиры и криво ей улыбаюсь. Она здесь ни при чем.

При чем здесь только я.

Я покидаю съемочную площадку и клуб так быстро, словно за мной гонятся все морские чудовища разом. Только на улице осенний ландорхорнский ветер напоминает о том, что стоило высушить волосы, но я разгоняю кровь с помощью силы и врубаю обогрев в эйрлате на полную. Еду, не разбирая дороги, просто подальше отсюда, подальше от города, и нахожу себя на побережье.

Недалеко от мыса Гор. От того места, где я чуть не потерял Вирну.

И чуть не потерял себя.